Слава богу, окружной прокурор Нортона отказался выдвигать обвинения, и Сэм и Ланни смогли приехать в Дарем сразу после моего звонка. Не будь рядом никого из моей семьи, я вряд ли пережила бы те мучительные дни ожидания, пока Коннор придет в себя.

Окружной прокурор обосновал свое решение отсутствием тела и, следовательно, нехваткой доказательств для квалификации характера преступления. В газетах написали, что это не значит, что в нашем доме никого не убивали: просто мы оказались достаточно ушлыми, чтобы ничего нельзя было доказать.

Это полная чушь, разумеется. Если б у нас хватило ума убить человека и спрятать труп, то его хватило бы и сообразить: не стоит оставлять столько улик. Но мы с Сэмом понимаем то, о чем в заявлении окружного прокурора не сказано, но подразумевается: как только обнаружат тело, Сэма арестуют, поскольку он по-прежнему единственный подозреваемый.

Так что опасность остается, однако мы привыкли к такой жизни. Другой у нас нет.

Но хотя бы угрозы в адрес Коннора немного поутихли.

Когда Майк узнал от меня о секретном чате, то вместе со своей командой из ФБР сумел добиться судебного приказа и разблокировать секретное приложение в телефоне Кевина. Там обнаружилось полным-полно компрометирующих обсуждений с его несколькими интернет-друзьями. И, похоже, весьма жуткого содержания.

ФБР использовало этот факт, чтобы убедить Кевина пойти на соглашение о признании вины. По договоренности он взял на себя всю ответственность за стрельбу, отказавшись от обвинений в адрес Коннора.

Сообщаю новость сыну, ожидая радостной реакции. Так и происходит, но есть и печаль. Я присаживаюсь на краешек больничной койки.

– Хочешь поговорить об этом? – предлагаю ему.

Ненадолго задумавшись, он качает головой:

– Не сейчас. Может, позже?

Сжимаю ему руку в знак согласия и после секундного замешательства спрашиваю:

– Я хотела узнать еще кое-что. О том, что случилось в Гардении.

Выражение лица Коннора становится настороженным. Мы несколько раз обсуждали события той ночи после того, как сын вышел из комы. С тех пор в его палате побывало множество сотрудников местной полиции, полиции штата и федеральной полиции, которые допрашивали его, чтобы узнать его версию событий.

Благодаря вспышке гнева Мэнди в больнице и сообщениям в телефоне Джульетты нет никаких сомнений в невиновности Коннора. И в невиновности Тревора, слава богу, тоже. Дело против него развалилось, и его наконец освободили, когда был получен ордер на обыск электронных устройств Уиллы и Мэнди и найдены улики, доказывающие: подруги подставили бедного парня.