Он залпом допивает свой напиток и жестом просит у бармена еще.
– Да, кстати, Карен на днях прислала мне что-то вроде официального приглашения. Вот она заморочилась, да?
Я закатываю глаза.
– С чего вдруг она вообще рассылает приглашения? Это же день рождения, а не свадьба, – ворчу я.
Он смеется, а я проглатываю остаток своего напитка.
– Твоя жена счастлива, только когда тратит твои деньги на какие-нибудь умопомрачительные мероприятия, да?
Я киваю.
– Скажем так, судя по моему пустому кошельку, в последнее время она должна быть чертовски счастлива.
– Вы двое – самая функциональная дисфункциональная пара из всех, кого я знаю, – говорит он.
С такой логикой не поспоришь. Я замечаю, что в бар зашли несколько женщин.
– Как насчет вон тех? – указываю я на них подбородком.
– Что у тебя за любовь к брюнеткам? – спрашивает он. – Если мне не изменяет память, жена у тебя блондинка. Ты женился на Барби, черт возьми!
Я пожимаю плечами:
– Не знаю. Наверное, я всегда питал к ним слабость.
Когда бармен ставит перед нами очередную порцию напитков, с барной стойки слетает какая-то бумажка. Скотт наклоняется и поднимает ее. Минуту он разглядывает ее, и его лицо расплывается в улыбке.
– Да-а‐а, – протягивает он, указывая на бумажку. – Вот она. Вот эта женщина будет извиваться подо мной сегодня вечером. Погляди-ка, она даже брюнетка!
Он тычет флайером мне в лицо.
Я беру его в руки и смотрю на фотографию. В ту же секунду мое сердце подпрыгивает куда-то к горлу, а мозг пытается воспринять то, что я вижу. Воспоминания о втором курсе в Университете Северной Каролины затуманивают мое сознание. Барный стул внезапно перестает быть устойчивой опорой, и я хватаюсь за стойку, чтобы сохранить равновесие.