Каким-то образом я понимаю, что именно Нолан имеет в виду. «Я понимаю, о чем ты, – хочется мне сказать. – Я чувствую то же, что и ты. Словно все вокруг – часть некой соединительной ткани, а ты болтаешься сам по себе. Ни с кем не связанный».

Сердце бьется быстрее, потому что все это кажется началом чего-то нового. Я дотронулась до фигуры и теперь обязана ее переместить – это неизбежно. Если соглашусь, наши отношения с Ноланом изменятся навсегда. Мы будем вместе. Будем больше, чем сумма наших частей.

Значит, я должна отказаться. Это единственный возможный выход. Я не имею права обещать быть рядом с ним: у меня есть свои приоритеты и обязанности. И все же.

– Ты хочешь, чтобы я поехала?

Он моментально кивает.

Я беру его холодную ладонь в свои руки и запечатлеваю поцелуй в самом центре, где пересекаются линии головы и сердца.

– Тогда я буду там, – улыбаюсь, чувствуя, как последние солнечные лучи растворяются в снегу. – Ради тебя.

Тем же вечером, после того как мы пропускаем последние партии Коха на Турнире претендентов через искусственный интеллект и решаем пойти спать в восемь часов, вместо того чтобы допоздна размышлять над результатами, мне в голову приходит мысль, что мы сейчас должны заниматься совсем другим.

Мы должны усердно тренироваться. Сфокусироваться на тактике, стратегии, подготовке.

Мы не должны безотрывно глазеть друг на друга, пока сидим за столом.

Мы не должны обмениваться легкими, спонтанными, ничем не оправданными улыбками во время страстной речи Тану о том, что «Вельвита» – ненастоящий сыр.

Мы не должны лишний раз касаться друг друга, когда Нолан передает мне тарелки, чтобы я положила их в посудомоечную машину.

И абсолютно точно мы не должны бросаться друг на друга в ту же секунду, как за нами закрывается дверь. Моя спина прижата к гладкому дереву, Нолан вжимается в меня, и мы тонем в безумном поцелуе. Технически – ничего нового, но внутри меня впервые бурлит нетерпение. Кажется, еще одна минута без физического контакта разорвала бы меня на кусочки. Точно такая же жажда и в Нолане.

– У нас все еще нет презерватива, – говорю я, на что он разочарованно хрипит у моего горла. Затем делает крохотный шаг назад.

– Я попрошу у Эмиля…

– Нет. Нет!

– Почему?