Она не смотрит мне в глаза. Мое сердце сжимается.

– Обязательно будут суперфанаты шахмат, в основном люди из Кремниевой долины и мира технологий. Некоторые журналисты тоже здесь остановятся, хотя большинство предпочитают отели подешевле – сюда удобно добираться на лодке. – Дефне качает головой. – Все еще не могу поверить, что в этом году Эн-би-си будет показывать чемпионат в прямом эфире. Мы что, футболисты или керлингисты?

Я задумчиво машу своей семье, пока они садятся в лодку до Мурано, и затем поворачиваюсь к Дефне. Жду, что она сейчас начнет меня отчитывать за то, что не успеваю анализировать тяжелые позиции из-за цейтнота.

– Может, обсудим все в твоей комнате? – спрашиваю я.

А внутри умираю от любопытства, что же происходит с этими Озне, но мне не хватает смелости спросить напрямую.

– Для игроков обустроили специальные тренировочные зоны, – говорит появившийся из ниоткуда консьерж с сильным итальянским акцентом, пробивающимся через его идеальный английский. – Вам показать?

Он ведет нас через удивительно прекрасный зеленый сад.

– Мне жаль признавать, но в другое время года здесь красивее. Мы зовем это место садом Казановы.

– В честь того проститута? – шепчет мне Дефне.

Я пожимаю плечами в тот самый момент, когда консьерж кивает.

– В честь легендарного любовника, если быть точным. А вот здесь на следующей неделе пройдет матч, – он указывает на конструкцию в центре сада, чем-то напоминающую теплицу. Простое квадратное сооружение, но все четыре стены и потолок выполнены из стекла. Внутри пусто, за исключением деревянного стола, двух стульев и набора обычных шахмат.

Сердце стучит где-то у меня в горле.

– Помещение отапливаемое, конечно. И звуконепроницаемое, – консьерж ободряюще улыбается. – Мы проводим уже пятый чемпионат.

– Везде будут стоять камеры и искусственное освещение, – Дефне хлопает меня по плечу и ухмыляется. – Не волнуйся, я прослежу, чтобы с прической у тебя все было в порядке. Никаких торчащих прядей.

Тренировочная зона расположена под крытой аркадой, за деревянной дверью. Внутри есть все, что может нам понадобиться: шахматные наборы, ноутбуки с необходимыми программами, ряды книг по дебютам и миттельшпилям.

– Просто невероятно, – Дефне проводит пальцами по стеклянным фигурам. – Серьезно, я завидую.

– Ага. Не удивлена, что они проводили столько чемпионатов. Подготовка впечатляет. Готова поспорить…

Я замечаю фотографию на стене и забываю, что хотела сказать. На ней запечатлены двое мужчин, стоящих в том самом стеклянном доме, который мы только что видели. Один почти лысый, другой с пышной копной темных волос и скромной улыбкой. Они обмениваются рукопожатиями над доской. Игра, должно быть, завершилась, и черные – лысый мужчина – сдался за два хода до того, как ему поставили бы шах и мат. Все его фигуры или загнаны в ловушку, или безжалостно окружены. Взгляд шахматиста из-под нависших век серьезен, а еще абсолютно узнаваем, и на мгновение я чувствую необъяснимую, свинцовую тяжесть в груди.