– Генетика, – скалится Бен. – О, инглиш брекфаст! – довольно мурлычет он.

– Это не для тебя, – любезно сообщает ему Этьен.

Он ставит передо мной полную тарелку еды: два жареных яйца, бобы в томатном соусе, три жареные сосиски и картошка… В одном завтраке больше калорий, чем в моей дневной норме.

– Я не осилю.

– Мне не нужно, чтобы ты упала в голодный обморок, – отвечает Этьен и присаживается напротив меня и Шнайдера.

– Иначе твой цербер откусит ему голову, – напевает Бен и ворует сосиску из моей тарелки. – Кстати говоря, откуда у тебя моя рубашка? – Он облизывает пальцы и тянется за второй.

– Твоя рубашка? – тихо переспрашивает Гойар и, откинувшись на спинку стула, потягивает чай.

Почему у меня ощущение, что сейчас затишье перед бурей?

Бенджамин изучает вещь и фыркает:

– Точно моя, это кастомная «Бербэрри»! На манжетах мои инициалы.

– Да неужели? – На лице Этьена начинают ходить желваки.

Но Шнайдер слишком увлечен собственными инициалами. Он распускает завернутый мной рукав:

– Вот же: B. S. III. Бенджамин Шнайдер Третий. – Он поднимает на меня любопытный взгляд. – Где ты ее откопала, стипендиатка?

Я вилкой беру с тарелки картошку и начинаю медленно пережевывать. Атмосфера за столом накаляется. Темные глаза Этьена впиваются в Шнайдера. Он аккуратно ставит чашку на стол и откашливается:

– Эту рубашку дала ей Луна.

Шнайдер застывает на месте. Глупая улыбка мгновенно сползает с его лица. Он сжимает губы. Я перевожу взгляд с него на Этьена. Они так смотрят друг на друга, что невольно думаешь – вот-вот начнется драка.

– Ты и так все знал, – с наигранным равнодушием отзывается Шнайдер.

Этьен чинно кивает:

– Подозревал. – А затем он со всего размаху ударяет Бена.

Это происходит слишком быстро. Раз – и Бенджамин валяется на полу с окровавленным носом. Студенты вокруг замирают как заколдованные. И лишь Шнайдер звонко хохочет: