В БИБЛИОТЕКЕ ПРАКТИЧЕСКИ ПУСТО. Пятница. Лишь несколько студентов составляют нам компанию и параллельно пялятся в нашу сторону. Интересно, привык ли Уильям быть в центре внимания. Сквозь витражные окна не поступает свет, низкие серые тучи захватили небо. Маленькая настольная лампа освещает наш заваленный книгами стол. Уильям проверяет мои конспекты, записанные чернилами. В этом есть что-то: медленно курсивом выводить перьевой ручкой слоги. Более вдумчиво подходить к каждому написанному слову. Мак-Тоули все-таки не так сумасбродна, как все вокруг любят считать.

– Ты так подробно все записываешь.

– Ты удивлен?

– Немного, – признается Уильям и шепчет мне на ухо: – А сейчас приготовься держать оборону.

На наш столик падает широкая тень. Я чувствую запах ее духов еще до того, как вижу. Стойкие «Шанель номер пять». Резкие. Претенциозные. Запах тех, кто либо вырос с этим ароматом, либо жаждет что-то доказать. Этот парфюм абсолютно не подходит Джоан Мак-Тоули.

– Так-так, – довольно провозглашает она. – Вижу, вы заняты делом!

– Никак иначе, – отзывается Маунтбеттен.

Джоан протягивает руку, безмолвно требуя листы, и Уильям вкладывает в старушечью ладонь сделанные мной записи. Прищурив глаза, она пробегает по ним глазами и зачитывает:

– Революция завершилась в тысяча семьсот девяносто девятом году с приходом к власти Наполеона Бонапарта. Он установил консульскую диктатуру и завершил период революции, введя эпоху Наполеоновских войн. – Джоан довольно кивает. – Вижу, вы прошли весь раздел! Похвально. Управились быстрее, чем я предполагала.

– Мы все еще повторяем материал, – поясняет Уильям.

– Сразу видно, где ты вырос, – хмыкает профессор. – Говорить со мной намеками нет надобности, Маунтбеттен. Не бойся, я не подвину дату экзамена только потому, что ты оказался необычайно талантливым преподавателем. – Джоан поворачивает голову в мою сторону и добродушно улыбается. – Вы проделали огромную работу, мадемуазель Ламботт. Я верю, что все получится! Однако. профессор де ла Фонн так и стоит у меня поперек горла. – Она хмурится и снимает с носа круглые очки. – Он громко и во всеуслышание заявляет, что давать вам стипендию было ошибкой. Вы до сих пор не сдали его работу?

– Он дал мне месяц, – спешно сообщаю я.

– Он сделал это специально. Вы же должны были управиться за неделю, – отчитывает она меня.

– Но…

– Никаких но, – строго перебивает Джоан. – Слухи о том, что вы не справляетесь с учебой, уже доходят и до Де Са. Поверьте, она не пропускает их мимо ушей.

Опустив голову, я сдерживаю слезы обиды, которые жгут глаза.