Дневник Люси
Дневник Люси
Реальность
Реальность
Всю свою жизнь я обожала каникулы, ведь это были те краткие мгновения, когда я выпархивала из-под гнета отца. С поступлением в академию все изменилось. Каникулы стали моим личным адом.
Всю свою жизнь я обожала каникулы, ведь это были те краткие мгновения, когда я выпархивала из-под гнета отца. С поступлением в академию все изменилось. Каникулы стали моим личным адом.
Он ждал меня, скрестив руки на груди и недовольно поджав губы. Темные насупленные брови и мертвые, бездушные глаза. Мой отец в молодости был красивым. С возрастом все уродство его души исказило и лицо. Я не знаю, зачем он издевался надо мной. Что такого я сделала? В какой-то момент пришло осознание, что ответа на этот вопрос может и не быть. В те рождественские каникулы я вдруг решила, что смогу противостоять ему. Свобода ослепила меня. Я прошла мимо него, высоко задрав подбородок, в новеньком коротком платье, купленном на деньги деда. Платье было насыщенно-бордового цвета, на ногах – высокие сапоги леопардового принта, и поверх всего этого великолепия – пышная шубка из искусственного меха. В тот день я попала во все таблоиды. Этот лук называли стильным, безвкусным, каким угодно, но равнодушным он не оставил никого. Даже моего отца.
Он ждал меня, скрестив руки на груди и недовольно поджав губы. Темные насупленные брови и мертвые, бездушные глаза. Мой отец в молодости был красивым. С возрастом все уродство его души исказило и лицо. Я не знаю, зачем он издевался надо мной. Что такого я сделала? В какой-то момент пришло осознание, что ответа на этот вопрос может и не быть. В те рождественские каникулы я вдруг решила, что смогу противостоять ему. Свобода ослепила меня. Я прошла мимо него, высоко задрав подбородок, в новеньком коротком платье, купленном на деньги деда. Платье было насыщенно-бордового цвета, на ногах – высокие сапоги леопардового принта, и поверх всего этого великолепия – пышная шубка из искусственного меха. В тот день я попала во все таблоиды. Этот лук называли стильным, безвкусным, каким угодно, но равнодушным он не оставил никого. Даже моего отца.
– Такая же шлюха, как и мать.
– Такая же шлюха, как и мать.
Он бил меня пряжкой от своего ремня Prada. Никогда не забуду этот звук. Звук металла о тело и боль, что пронзала насквозь. Он бил меня до тех пор, пока я не потеряла сознание, а затем привязал к батарее с открытыми настежь окнами. Мое бедное продрогшее тело онемело. Я знаю, что мои крики были слышны по всему особняку, но ни одна живая душа не пожелала помочь. Сила в руках тех, у кого есть власть. Розовые очки свободы, которые я себе выдумала, разбились о суровую реальность. Я не могла противостоять ему, убежать от него или его победить.