Светлый фон
Она выбивает телефон из моих рук, и мою щеку обжигает от боли. Я растерянно прикладываю ладонь к лицу, не веря в то, что мама только что меня ударила.

– Нет! Он узнает! Он…

– Нет! Он узнает! Он…

Анна оседает на пол, захлебываясь в новых порциях рыданий.

Анна оседает на пол, захлебываясь в новых порциях рыданий.

– Кто узнает? – мой голос спокоен несмотря на панику, я пытаюсь имитировать тон моего психотерапевта. – Мама, расскажи мне.

– Кто узнает? – мой голос спокоен несмотря на панику, я пытаюсь имитировать тон моего психотерапевта. – Мама, расскажи мне.

– На ней было так много синяков и порезов… Она никак не могла получить их во время падения. Возможно ее избили до смерти…

– На ней было так много синяков и порезов… Она никак не могла получить их во время падения. Возможно ее избили до смерти…

Ее тихий шепот приводит меня в ужас.

Ее тихий шепот приводит меня в ужас.

– Мама… О чем ты говоришь?

– Мама… О чем ты говоришь?

Она продолжала говорить, словно находясь в бреду, никак не реагируя на мои вопросы:

Она продолжала говорить, словно находясь в бреду, никак не реагируя на мои вопросы:

– Я ведь замечала раньше, но списывала это на самоповреждения. А что если это он… – мама трясет головой и бормочет: – Нет, нет, нет…

– Я ведь замечала раньше, но списывала это на самоповреждения. А что если это он… – мама трясет головой и бормочет: – Нет, нет, нет…

– Мама! Что происходит?

– Мама! Что происходит?

Наконец, Анна переводит на меня свой безумный взгляд. Тушь размазалась, глаза опухли, а лицо все мокрое от слез.