Тот факт, что он организовал это для меня — никто никогда не делал ничего настолько продуманного. Он весь вечер играл в су-шеф-повара, доставая мне ингредиенты по мере необходимости и убирая после того, как я заканчивала. Все это время на его лице была самая гордая улыбка, и я никогда так не любила находиться на кухне, как рядом с ним. Единственное, что могло бы улучшить ситуацию, — это если бы Макс тоже сидел на стойке, но ему давно пора спать.
Сегодня вечером я была чиста и организованна. Совсем не такая, какой бываю, когда пеку с Максом. Я была скорее известным кондитером, который помогает кухням получать звезды Мишлен, хотя у меня все еще были видны татуировки, кольцо в носовой перегородке, и я чувствовала себя на кухне собой, как никогда раньше.
Но самое страшное открытие заключается в том, что я действительно не знаю, как мне вернуться к работе без ободряющих слов Кая, тихо сказанных мне на ухо, или его руки, лежащей на моей пояснице, чтобы проверить, не нужно ли мне чего.
Сегодняшний вечер был идеальным. Да, и Кай был идеальным.
А через две недели его больше не будет рядом со мной.
Я встречаю его у раковины, где он моет посуду, желая быть рядом с ним. Я откидываюсь на стойку, лицом к нему.
— Отличная работа, Миллс, — говорит он, и гордая улыбка тронула его губы.
— Спасибо тебе. И спасибо тебе за сегодняшний вечер. Это было… как раз то, что мне было нужно.
— Чувствуешь себя лучше?
Я киваю, желая приподняться на цыпочки и нарушить собственные правила, прижаться губами к его губам и поблагодарить его. Он такой красивый, такой добрый. Так сильно заботится о своих людях.
Я хочу навсегда спрятаться в его доме, просто чтобы я могла называть себя одним из этих людей.
— Ты такая хорошенькая, — говорит он, продолжая мыть посуду, которой я пользовалась. — Фартук завязан у тебя на талии. Волосы, растрепанные на макушке. Твой творческий ум за работой. Мне нравится видеть, что лощеный кондитер не так лощен под своим костюмом.
— Что ж, тебе повезло, может быть сегодня вечером ты увидишь, что у меня под фартуком.
— Может быть?
Его глаза светлеют от возбуждения. — Мы больше не играем в недотрогу, тебе не кажется?
Я наклоняюсь к нему. — Ты и я, Малакай, никогда не перестанем играть в недотрогу.
Наклонившись, он целомудренно целует меня в макушку, посмеиваясь при этом.
— Вайолет написала сообщение с датой фотосессии. Можно ли в пятницу провести съемку здесь? Перед тем как я уйду с работы.