— Как, черт возьми, ты могла забыть? У меня все еще остались следы твоих ногтей со вчерашнего вечера.

Это, наконец, вызывает у нее искренний смех.

— Отвратительно.

Исайя закрывает оба уха Макса, поворачивая его спиной к остальным членам семьи и друзьям команды. — Да ладно, Макси. Миллер и твой отец раздражающе счастливы. Нам, одиноким мужчинам, не нужно об этом слышать.

Поскольку слишком много людей все еще играют за "хоум плейт", я несу ее на питчерскую площадку, чтобы побыть наедине. На ее лице снова эта чересчур широкая улыбка, гораздо больше от моей Миллер.

Когда она вернется к работе по шесть-семь дней в неделю, по двенадцать часов за смену, я хочу чтобы она помнила об этом. Каково это — быть окруженной людьми, которые любят тебя, которых она любит в ответ. Что жизнь — это намного больше, чем деньги, которые ты зарабатываешь, или статус твоей работы. Речь идет о погоне за своей радостью.

Но затем улыбка Миллер исчезает, когда она падает мне на грудь.

— Я ненавидела все, что касалось вчерашней фотосессии, — наконец признается она. — Я ненавидела снова надевать китель и слышать, как меня называют шеф-поваром. Я должна быть взволнована. Моя карьера на взлете, и я думала, что это будет похоже на мечту. Мою мечту.

Я никогда не знаю, что я должен сказать, когда она так говорит. Я согласен? Не согласен? Я просто хочу, чтобы она была счастлива, и вплоть до той ночи я думал, что ее работа приносит ей радость.

— Если это не было счастье, тогда на что это было похоже?

Она смотрит на меня снизу вверх, ее подбородок упирается мне в грудь. — Кошмар.

Я убираю волосы с ее лица, молча прося продолжать.

— Я была в плохом настроении со вчерашнего дня, потому что не ожидала, что буду чувствовать себя именно так, и это меня злит. Я злюсь, что то, ради чего я так усердно работала, ни в малейшей степени не приносит удовлетворения. Я злюсь, что время работает против нас, и завтра я должна уехать.

Она закрывает лицо руками, качая головой. — Я должна быть взволнована тем, что меня ждет, но я не чувствую этого. И независимо от моих чувств, я должна уехать… Слишком много людей рассчитывают на то, что я вернусь к работе, и как ты видишь, я чертовски расстроена.

Убирая ее руки от лица, я провожу ладонями вверх по ее рукам. — Миллер…

Она опускает глаза в землю.

Какая-то часть меня хочет прислушаться к тому, что она говорит, вселить в меня надежду, но я знаю, что это исчезнет, как только она вернется к своей рутине. Это просто последняя ночь ее отпуска.