Он протягивает длинный плащ, который я надеваю в дождливые дни, но сегодня тепло – двадцать пять градусов, поэтому я в замешательстве хмурю брови и оглядываюсь на него.

– На случай, если захочешь спрятаться.

Взглянув на свой наряд, я замечаю короткую обтягивающую майку и несколько сантиметров голого живота. На талии завязана фланелевая рубашка. Волосы на макушке растрепаны, джинсы мешковатые, кроссовки грязные, и в целом я в своем репертуаре.

И это осознание заставляет меня выхватить у брата плащ и прикрыться, несмотря на теплую погоду.

– Держись за мной, – напоминает мне Райан, когда мы поворачиваем за угол к нашему дому.

У подножия нашей лестницы толпятся в ожидании люди с камерами в руках.

– Ты уверен, что они здесь не из-за тебя, Мэддисона или кого-то еще?

Райан сочувственно оглядывается через плечо.

– Нет, Ви. Они здесь не из-за нас.

Мой взгляд устремляется к дому Зандерса, где впервые за несколько недель на крыльце никого нет, вместо этого лагерь разбит перед домом, в котором я живу.

Мы осторожно приближаемся, стараясь не привлекать лишнего внимания.

– Просто двигайся быстрее, – шепчет брат. – Готова?

Почти готова, но это не имеет значения, потому что они увидят нас, когда мы завернем за угол через три, две, одну…

– Райан Шэй! – выкрикивает первый.

– Это твоя сестра? – Вспышки камер, выкрики из толпы, пытающейся привлечь наше внимание.

– Неплохая работенка, да?

– Стиви, сюда!

Райан прикрывает меня, позволяя держаться между ним и зданием, пока швейцар открывает главный вход в вестибюль и проводит нас внутрь. Брат быстро отходит в сторону, загораживая меня от камер, и я врываюсь внутрь.

– Не высовывайся, – добавляет Райан, как только мы оказываемся внутри и направляемся к лифту, но я останавливаюсь как вкопанная, прямо посреди белоснежного нетронутого вестибюля, который всегда заставлял меня чувствовать себя не в своей тарелке по сравнению с другими обитателями этого дома.

Но меня больше не волнует, где я должна и где не должна быть в своей тарелке или что люди говорят о том, как я выгляжу или одеваюсь. Меня не волнует, что незнакомцам не нравятся мои волосы или несколько лишних килограммов, которые я по жизни ношу с собой. Это я, и я устала позволять другим диктовать, где мне позволено чувствовать себя уместной, а где – нет.