– Материальными вещами. Семьи для тебя оказалось недостаточно.

– Что ты, это неправда.

– Это правда. Своим детям ты предпочла деньги и дерьмовые материальные блага. – Она молчит, не желая спорить. – Ты знаешь, каково это – в шестнадцать лет уйти с хоккейной тренировки и сидеть на парковке, ожидая, когда ты появишься? Все мои друзья уехали с родителями, а я сидел там и ждал. Папа появился через два часа, и когда мы вернулись домой, все твои вещи исчезли. Кто, черт возьми, так делает?

– Эван, я хочу двигаться вперед.

– Я тоже! – кричу я со своего места, заставляя Рози вскочить со своей собачьей лежанки и, насторожившись, присесть рядом со мной. – Вот почему ты здесь, мам. Я хочу двигаться вперед, но во мне столько злости за то, что ты сделала, что я не в состоянии это делать. Ты была единственной женщиной, которая должна была любить меня безоговорочно, но ты меня не любила.

Я делаю паузу, давая ей возможность сказать мне, что я не прав. Сказать, что она действительно любит меня. Что, может быть, она недостаточно любила моего отца, или, может быть, ей не нравился наш маленький городок в Индиане, и именно поэтому ей пришлось уехать, но что дело никогда не было во мне.

Но она не говорит, что любит меня.

– Итак, что мы будем делать дальше? – спрашивает она вместо этого. – Как нам двигаться дальше?

– Мы не будем двигаться дальше. Двигаться буду я.

Ее брови приподнимаются в замешательстве.

– Я попросил тебя приехать, чтобы посмотреть тебе в лицо и сказать, что с меня хватит. Я больше не собираюсь держать в себе гнев и причиненную тобой боль. Я больше не собираюсь скрывать твое имя от прессы из страха, что люди узнают о тебе. И я больше не позволю твоей неспособности остаться, когда ты была нужна мне больше всего, отдалять меня от людей, которые хотят быть в моей жизни. Людей, которые никогда не бросят меня так, как это сделала ты.

Она сидит совершенно бесстрастно, в то время как по моему телу пробегает волна гордости.

Откидывая голову назад, я закрываю глаза, легкая улыбка скользит по моим губам. Каждый мускул в моем теле расслабляется, я ощущаю физический эффект от своих слов.

– Я приехала сюда, ожидая, что ты захочешь, чтобы я снова вернулась в твою жизнь.

– Нет. Ты приехала сюда, ожидая, что я заплачу́ за то, чтобы ты снова вернулась в мою жизнь. Но знаешь что, мам? Мне больше не шестнадцать, и мне на тебя наплевать.

Она приоткрывает рот:

– Так вот зачем ты притащил меня сюда? Чтобы высказать мне все это?