– Что вы здесь делаете? – резко спрашиваю я.

Она напрягается всем телом.

– Прошу прощения?

– Я знаю, кто вы. Вы мать Эвана. Какого черта вы здесь делаете?

Она меряет меня взглядом с головы до ног, изучая и оценивая каждый сантиметр. Я уверена, что моя одежда больших размеров из комиссионки не производит на нее впечатления, особенно по сравнению с ее дизайнерской сумочкой и обувью. Она сжимает ручки своей дорогой сумки наманикюренными пальцами, вцепляясь так, словно в этой сумочке заключены все ценности мира.

– Не знаю, кем ты себя возомнила, – она хмурит брови от отвращения, – но это он пригласил меня сюда.

Что? Какого черта он это сделал? И именно на этой неделе из всех недель?

Она поворачивается ко мне спиной, направляясь вверх по ступенькам на своих красных каблуках, которые знавали лучшие дни.

– Знаете, вы все упустили! – кричу я, заставляя ее остановиться на полпути и повернуться ко мне. Она стоит на ступеньках выше меня, глядя сверху вниз. – Ваш сын, он потрясающий. Но не благодаря вам.

– С кем, черт возьми, ты думаешь, ты разговариваешь? – Она неторопливо спускается в моем направлении, будто выслеживает свою добычу.

Я стою прямо, расправив плечи.

– Я разговариваю с женщиной, которая бросила своего шестнадцатилетнего сына, потому что его отец не зарабатывал достаточно денег ей на всякое барахло. Это я о вас, а то вдруг вы не поняли.

Ее глаза подозрительно сужаются.

– Не лезь не в свое дело. Тебя это не касается. Это касается только меня и моего сына. Я даже понятия не имею, кто ты такая.

– А что удивительного? – снисходительно усмехаюсь я. – Конечно, вы не знаете, кто я такая. Вы не пойми где шлялись последние двенадцать лет.

– Ты…

Я поднимаю руку, прерывая ее.

– Я не закончила. Возможно, ваш сын не может этого понять или сказать вам в лицо, но без вас ему будет лучше. Разве так можно? Разве можно бросить своего ребенка-подростка, а потом вернуться, когда он начал зарабатывать больше денег, чем можно было мечтать? Вы его бросили! Он просто хотел, чтобы мама любила его, а вы, черт возьми, ушли. Но вам же хуже, потому что он – лучший человек, которого я знаю, и он стал таким человеком сам, без вашей поддержки. Вы понятия не имеете, что потеряли.

Я отворачиваюсь от женщины, которая родила Зандерса, но, сделав пару шагов в сторону своего дома, передумываю и снова поворачиваюсь к ней, лицом к лицу.

– Перестаньте приходить за его деньгами. Вы просто ставите себя в неловкое положение. Уйдя, вы окажете ему услугу.