– Он никогда вам об этом не рассказывал? – вздрогнул Шарль.

– Нет, но он рассказывал мне много всего другого… И про блины, и про ваши, с позволенья сказать, шалости, вы уж простите меня, но я…

– Стоп, – сухо отрезал Алексис, хватит. – Шарль, – голос его смягчился, – ты не все знаешь… да и сам это прекрасно понимаешь. Не мне тебя учить, но теории, в которых не хватает исходных данных, не слишком убедительны.

– Конечно… Прости. Они замолчали.

Шарль смастерил себе пепельницу из кусочка фольги и добавил:

– Ну а как холодильники? Идут на ура?

– Дурак ты…

На этот раз Алексис улыбнулся от души, и Шарль с удовольствием ответил ему тем же.

Потом заговорили о другом. Алексис пожаловался на трещину в стене над лестницей, и архитектор пообещал ему посмотреть, в чем там дело.

Лука пришел их поцеловать:

– А как же птица?

– Все еще спит.

– А когда проснется?

Шарль развел руками: нет, он не мог этого знать.

– А ты? До завтра останешься?

– Ну конечно, останется, – уверил его отец. Давай… теперь спать, мама ждет.

– А придешь завтра в школу на мой спектакль?

– У тебя красивые дети.