– Молода для чего? Боже, Клэр, хватит драматизировать, это очень раздражает. Он думает, ты слишком молода для него, или что?

– Нет, с ним как раз все нормально. Он старый, ему двадцать пять. Его жизнь почти закончилась. С точки зрения учебы – я об этом.

– Ну что за тягомотина, – пожаловалась Валери.

– Я же говорила, что ничего интересного не произошло, – обиженно напомнила Клэр.

– Это может пройти. Серьезно. Если ты знакома с парнем всю свою жизнь и впервые обратила на него внимание десять дней назад, это обязательно пройдет.

– Нет, не пройдет. Вам придется терпеть эту тягомотину. Я не знаю, как лучше объяснить. Если я попытаюсь, вас стошнит.

– Что ж, попробуй, – уныло предложила Валери.

– У меня ощущение, будто я что-то искала – какую-то вещь, которую потеряла давным-давно. И наконец нашла. Я словно вернулась домой, только это гораздо приятнее, чем возвращение домой. Это то, что люди должны чувствовать, когда возвращаются домой.

– Звучит немного слащаво, – заметила Валери, стараясь быть объективной.

– Наверное, так и есть.

– С тобой когда-нибудь снова будет весело, как думаешь? – поинтересовалась Мэри Кэтрин.

– Я очень надеюсь, что будет. Но вы же понимаете, о чем я. Нет смысла говорить об этом. Приходится использовать эти ужасные слова, от которых тошнит. – Клэр переводила взгляд с одной подруги на другую.

– Тяжелое время нас ожидает, – вздохнула Валери. – Как-нибудь, болтая о сексе или о том, кого мы хотим закадрить на вечеринке, мы припомним тебе твое чувство возвращения домой из-за любви к соседскому парню.

– Будьте любезны вбить себе в голову, что он не соседский парень! Называйте его как угодно, но он не был моим соседом.

Дэвид жаждал узнать о ней все до мельчайших подробностей. Он признался, что раньше завидовал О’Брайенам, когда они детьми собирали ежевику в банки из-под джема или пытались поймать мелкую рыбешку в те же банки, привязав к ним веревочки. В их лавке зимой и летом бегали и кричали дети, а в его большом доме царила тишина и было слышно, как тикают часы в холле.

Клэр расписала в красках, как ее третировала Крисси. Вдвоем с Дэвидом ей как-то удалось мысленно превратить Крисси в героиню комиксов. Ее жестокие выходки, попытки посильнее дернуть Клэр за волосы и убедить младшую сестру в том, что она ненормальная, больше не имели значения.

Дэвид рассказал об отце и о том, как тот изо всех сил старался не принуждать Дэвида к занятиям общей практикой, хотя сам действительно нуждался в помощи сына. Уже с завтрашнего дня. Дэвид признался, что мать иногда сводит его с ума. Она порой вела себя как ребенок. Много лет назад, разговаривая с сыном как мужчина с мужчиной, отец попросил его быть снисходительным к матери. По словам отца, Молли отказалась от развлечений и ярких городских огней ради того, чтобы выйти замуж за сельского врача и жить с ним в захолустье. Дэвида очень раздражало, что отец считал себя в долгу перед матерью. В конце концов, это был ее выбор. Правда, потом с ней приключилась история с выкидышами и рождением мертвых детей, так что время от времени приходилось прощать ее за разные мелкие глупости.