– Мне так неловко. Наверное, ты думаешь, что я дурочка.

– Вовсе нет. Мне бы хотелось знать, что именно вызвало у тебя такую сильную реакцию.

– Я приехала сюда заработать денег, чтобы построить дом в родных горах. Мы не собирались задерживаться надолго. И вот прошло семь лет, мой папа все еще строит дороги. Но дом почти закончен, и скоро отец отправится домой.

– Ты тоже уедешь?

– Мне сказали, что я никогда не смогу вновь пересечь океан.

Энце не хотелось говорить об этом. С первых дней она занималась тем, что зарабатывала деньги, чтобы держаться на плаву и отсылать домой. Но рано или поздно ей пришлось бы взглянуть правде в лицо: она может никогда не вернуться в родные горы. А ей так мечталось о счастье.

– Похоже, мне придется сделать тебя счастливой здесь. И настолько счастливой, чтобы ты не тосковала по своим горам.

– Ты думаешь, человек в силах сделать счастливым другого?

– Помнишь, я сказал, что мой бог – Чарли Чаплин. Но на самом деле мой бог – это любовь. Мне хорошо живется, но жизнь моя пуста. Я всего лишь городской глашатай. Общаюсь с прессой и стараюсь добиться, чтобы все места в Мет были заполнены. Иногда люди завидуют мне. Я знаком со старлетками, с танцовщицами и сопрано. Но истина в том, что лишь одна-единственная швея – и по совместительству кухарка – способна сделать меня счастливым.

– Ты говоришь так уверенно.

– Для настоящей любви нужна особенная девушка.

– Ты веришь в любовь так, как я верю в святых.

– А во что еще ты веришь? – Вито надеялся, что Энца верит в него.

– В семью.

– Нет, ты. Лично ты. Отдельно от твоей семьи.

Энца задумалась. Ее первая мысль всегда была о семье, о здоровье отца, о потребностях матери. Она беспокоилась о братьях и сестрах, об их благосостоянии и будущем. Она так долго жила лишь для них, что не знала, как жить без них. Она пересекла океан, чтобы защитить их. Они всегда были единственной целью в ее жизни.

И Вито это понял.

– Ты должна подумать о том, чего хочешь ты сама. Чего ты хочешь от жизни? Помимо того, чтобы шить костюмы синьору Карузо, а потом расставлять их, потому что приготовила ему слишком много макарони.

– Меня еще никто об этом не спрашивал.

– Прости.