Без возможности видеть его в эту минуту, без возможности к нему прикасаться, без возможности чувствовать его дыхание на своей шее и без шанса его обнять.

Я чувствую себя раздавленной, но продолжаю покорно стоять.

Не потому, что должна.

А потому, что хочу даже этого. Даже так. Главное – с ним. Главное, чтобы не передумал.

Его ладонь нажимает на мою поясницу, заставив прогнуться сильнее. И я делаю так, как он хочет. А еще расставляю шире ноги, когда его колено настойчиво этого требует.

Он молча требует.

А я молча его умоляю.

Пожалуйста…. Пожалуйста, Дэвид…

Наверное, каким-то образом он слышит мои мольбы, потому что я чувствую, как по моим складкам начинает скользить упругая головка, но член не проникает внутрь.

Гладит, давая время привыкнуть.

Даже в злости, он все равно думает обо мне. Даже если сам не осознает этого.

Эти мысли помогают расслабиться.

Но не избавляют меня от крика, когда с резким толчком член проникает в меня. Дышать тяжело, боль такая, что кажется, легче скончаться прямо сейчас, а он…

Не обращая внимания на мои инстинктивные попытки отодвинуться, отползти, обхватывает мои бедра пальцами и начинает вбиваться. Глубоко. До упора.

Когда кажется, что я не выдержу, не смогу, слышу голос, который дает мне подсказку:

– Не дергайся. Расслабься и дыши. Так тебе будет легче.

Хнычу, потому что легче ничуть не становится. Хватаю ртом воздух. Пытаюсь расслабиться, но как?

Как, если его член слишком большой и напористый? Без остановки… размеренные толчки…

И неожиданно я чувствую его пальцы у себя между ног – прикосновения не такие, как раньше. Легкие, едва ощутимые, они создают такой резкий контраст с толчками члена, что я обескураженно выдыхаю. И стону, и начинаю насаживаться на них, чувствуя, что становится легче, легче. Легче дышать, легче принимать в себя член.

Но большее облегчение дарит мысль, что ему не все равно. Несмотря на злость, которая не утихла, ему не все равно, что я чувствую.