Когда они были уже готовы, он остановился у двери:

– Лучше нам не выходить из твоей спальни вместе. Если бы это был салон, мы могли бы сказать, что молились вместе…

Геновеве хотелось, чтобы он вел себя посмелее. В конце концов, она здесь хозяйка и никто из прислуги не посмеет ее опорочить. Но Геновева понимала, что не стоит перегибать палку. Даже она не могла позволить себе дурную славу среди соседей.

– Подожди, пока я не дойду до лестницы. После этого можешь следовать за мной, – сказала она, повернула ключ в замке и покинула комнату.

В коридоре Геновева подумала о том, не взять ли ей на руки сына и не выйти ли к настоятелю вместе с ним. Но ребенка и няню поселили далеко от ее покоев, чтобы он не мешал Геновеве своими криками. На то чтобы забрать его, понадобится время, а графине не терпелось узнать, какое сообщение настоятель Северинус принес ей среди ночи.

Спускаясь по лестнице, она с удивлением увидела странно экипированных солдат и перевела взгляд на настоятеля. В отличие от Гретель, Геновева не заметила среди гостей Йоханну и Карла.

С улыбкой графиня подошла к настоятелю Северинусу и сделала книксен.

– Добро пожаловать, преподобный отец! Ваше появление стало для меня неожиданностью, особенно в такую погоду! Мне говорили, что вы очень редко покидаете свой монастырь. – Ее голос звучал вкрадчиво, и ничто в ее внешнем виде не выдавало, что еще несколько минут назад она стонала от удовольствия под своим кузеном.

Настоятель глубоко вздохнул и посмотрел ей в лицо:

– У меня для вас печальная новость. Граф Матиас, господин Аллерсхайма и хозяин Эрингсхаузена, пал в бою с турецкими язычниками.

Услышав это, Геновева едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть от радости, однако тут же сделала печальное лицо:

– Боже, упокой его бедную душу! Теперь, когда он умер, наследником станет мой сын.

«А я, как его мать, еще много лет буду хозяйкой Аллерсхайма», – добавила она про себя, в то время как почти все слуги застыли от горя. Хотя после смерти отца Матиас позволил Геновеве властвовать над собой, молодого графа очень любили в замке.

Тем временем фратер Амандус спустился по лестнице и низко поклонился своему настоятелю.

– Преподобный отец! – воскликнул он. – Вам не стоило подвергать себя тяготам путешествия. Вы могли бы позвать меня в монастырь!

Северинус пристально посмотрел на молодого монаха:

– После сообщения, которое я получил, мне показалось целесообразным явиться сюда лично. Граф Матиас оставил завещание, которое в качестве свидетелей подписали польский король Ян и герцог Карл Лотарингский.