Настоятель Северинус попросил тишины, и постепенно все замолчали.

– У меня есть для вас сообщение! – продолжил настоятель. – Матиас, граф Аллерсхайма, погиб смертью храбрых в бою против турок. Но прежде чем отойти в вечность, он написал завещание, которое в качестве свидетелей подписали польский король Ян и герцог Карл Лотарингский.

– Такие знатные господа? Должно быть, он смело сражался! – вырвалось у Гунцберга.

– Он спас жизнь королю Польши!

После этих слов настоятеля Матиас стал героем для всех присутствующих в зале. Отец Северинус взял поддельное завещание и призвал присутствующих его выслушать.

– Завещание графа Матиаса можно понять, только ознакомившись с завещанием его отца, – сказал он и стал зачитывать документ вслух.

Пожилой господин, чей сын жаловался на то, что ему пришлось явиться в столь поздний час, после первых же нескольких строк беспокойно заерзал в своем кресле и стал покачивать головой. Несколько раз даже казалось, будто он хочет прервать настоятеля. Однако старик дождался, пока отец Северинус дочитает завещание до конца, а затем ударил кулаком по столу с удивительной для своего возраста силой:

– Это завещание – наглая ложь! Я был свидетелем, когда мой друг Йоханнес фон Аллерсхайм выражал свою последнюю волю. То, что вы прочитали, не имеет ничего общего с истинной волей умершего!

– Возможно, позже граф Йоханнес составил новое завещание! – воскликнул Амандус, чтобы избежать обвинения в подделке документа.

– Мне и господину Гюнтеру было бы об этом известно, поскольку мы записаны в качестве свидетелей, – ответил настоятель и указал на подписи.

– Поддельное завещание! Как и что… – начал было Кунц фон Гунцберг, но тут же замолчал, поймав на себе укоризненный взгляд настоятеля.

– Теперь я зачитаю вам завещание Матиаса фон Аллерсхайма, – продолжил отец Северинус и объявил, что Матиас назначил Карла своим единственным наследником.

– Я не признаю этого! – взвизгнула Геновева. – Наследником является мой сын, он один! Мой муж исключил этого польского бастарда из своего завещания.

– Предоставленное вами завещание не соответствует последней воле нашего друга Йоханнеса фон Аллерсхайма. И я, и господин Гюнтер готовы поклясться в этом.

Голос настоятеля звучал резко. Он дошел до того места в завещании, где Матиас обвинял свою мачеху в супружеской измене и ссылался на реальное завещание отца, который также обвинял Геновеву в разврате и сомневался в своем отцовстве.

– Это неправда! Мой Людвиг – сын покойного графа! – закричала Геновева как сумасшедшая и попыталась вырваться. Монахини удерживали ее с трудом.