Игра должна была вот-вот начаться, и я посмотрел туда, где сидели Оливия, Блэйк и Монро. На этот раз она не скрывала свое лицо, и, что самое прекрасное… она была в моем джерси.
Я сразу же начал думать о том, что будет после игры… когда трахну ее в одном этом джерси.
Черт возьми… я только что назвал себя Диснеем.
Я послал ей воздушный поцелуй, и она покраснела, а ведь в последний раз, когда была на одной из моих игр… Оливия показала мне средний палец.
Всего несколько месяцев, а какая разница! Шайбу разыграли, и я погрузился с головой в игру.
В середине первого периода «Денвер» сотворил идеально просчитанный пас через все поле и сделал бросок в одно касание из круга вбрасывания. Когда шайба оказалась рядом со мной, я быстро выбросил вперед левую ногу и отбил ее от наших ворот.
Ари дал мне дружеский подзатыльник, когда проходил мимо.
– Да! – крикнул он и победоносно рассек кулаком воздух.
Я ухмыльнулся и взглянул на Оливию… просто чтобы убедиться, что она смотрит. Она стояла у ограждения, кричала и хлопала – идеальна во всех отношениях.
Какого черта… Мой взгляд остановился на парне рядом с Оливией, который определенно пялился на ее задницу. Но, конечно, он не заметил, что привлек мое внимание… шлем немного затруднял послание злых взглядов в людей.
Толпа взревела от восторга, когда шайба отскочила и запетляла по льду. Когда «Денвер» вновь оказался в нашей зоне, Кэмден впечатал одного из нападающих в бортик, отчего тот упал на лед.
– Это чертовски дешевый трюк, придурок, – прошипел Клейтон, вскочив на ноги. Кэмден оскалился. – И каково это – быть гребаным придурком?
– Посмотрим… как я себя чувствую? Отлично. Хм, нет, подожди, лучше. Охренительно.
Я фыркнул, и он подмигнул мне, а потом уехал.
– Он очень хорош, Дисней, – прокомментировал Ари, проезжая позади сетки. – Я скажу Блэйк, чтобы она держала себя в руках.
– Что ты имеешь в виду? – пробормотал я. – Ты не в первый раз об этом говоришь. Думаю, мне тоже стоит сказать Оливии, но я понятия не имею, о чем ты.
– Эй, Золотой мальчик, как думаешь, что значит моя фраза «держать себя в руках»? – крикнул он, обращаясь к Линкольну, который проезжал рядом, направляясь к линии для вбрасывания шайбы.