Тот самый Дэвис? Или несчастный с той же фамилией?

Я нашел убийцу или это ложный след?

Мне нужно знать точно.

В кармане зазвонил мобильный, и я ответил на вызов.

– Как успехи? – спросил без приветствий.

– Мистер Ричардсон, ничего. То есть… вообще ничего. Он чистый лист.

– Биттнер сказал, ты лучший частный детектив, – ответил я, пропуская сквозь стиснутые зубы воздух. – Какого черта не можешь найти информацию о шерифе из глуши?!

Адалард Биттнер прибрал к рукам мое наследие и был, мягко говоря, обязан. Он выполнил обещание – скинул номер детектива. Но я не спешил пользоваться щедрым предложением. БДСМ-практики показали мне иной способ не рехнуться от чувства вины. Я приобрел контроль над своей жизнью и не планировал ступать на скользкую тропу убийцы. Я обещал Роуз, что криминальный мир не уничтожит то, что осталось от нашей маленькой семьи. «Если бы отец жил честно, мама была бы жива», – повторяла Роуз. И я согласился с сестрой. Я думал, что оставил все в прошлом.

Но шел третий год преподавания в маленьком университете, затерянном в лесах Миннесоты, и среди студенток я увидел фамилию Дэвис. Помню, запнулся, когда прочитал ее в списке. Не верил своим глазам. Даже если Астрид была однофамилицей, я вспомнил того Дэвиса. Он где-то жил. Дышал. Был счастлив. Какого черта он был счастлив?!

– Так что? – прохрипел я в трубку.

– Я… пытаюсь, – залепетал детектив как сопливый младенец, – но этот Томас Дэвис явился из ниоткуда. У него нет семьи. Нет прошлого.

Он отлично подходит на роль моей личной вендетты.

Я стиснул руль до побелевших пальцев. Как он посмел? Начал новую жизнь, завел семью, воспитывал Астрид. Знала ли моя Нижняя о прошлом отчима? Ее синяки… ссадины… Мог он сотворить зло с двумя дорогими мне женщинами? Проклятое комбо, за которое я подвешу его на крюках.

– Ищи, – рявкнул я и бросил мобильник на сиденье.

Я мог сейчас же пойти и убить шерифа. Размазать по асфальту. Всадить пулю в лоб. Избивать – медленно и мучительно. Останавливало то, что я не был на сто процентов уверен в его виновности. Под пытками Томас Дэвис мог сказать что угодно, признаться даже в убийстве Кеннеди. А я хотел знать наверняка, прежде чем сотворить возмездие.

Воротник рубашки начал душить, и я расстегнул пару пуговиц. Нет, я не мог снова стать причиной гибели невиновного. Когда закрывал глаза, то видел несчастную пешку Александра Тешера. Невиновный кричал на суде: «Я не трогал ту девицу! Я не убивал ее!» Ту девицу. С губ сорвалась горькая усмешка. Он понятия не имел, как зовут предполагаемую жертву, и не догадывался, что она давно не «девица», она мать двоих детей. Ей было тридцать пять.