– Ты великолепно справляешься со своей работой.

– Неужто все-таки сомневалась, а, мам? – поддразниваю я.

– Нет, Спенс. Ни в коем разе. Ты это знаешь. Конечно, знаешь. – Но что-то в ее тоне подсказывает, что она обеспокоена.

Наступившее молчание говорит о том, что ее беспокойство связано не только с тем, что я подумал, будто она сомневается в моих способностях. Гигантский слон в комнате, которого мы обходили стороной с тех пор, как я подписал этот контракт, трубит о своем присутствии.

– Я планирую быть там, – тихо говорит она.

И вот оно.

Пластырь оторвался. Рана открылась.

Она говорит о наших гонках в Японии. На Сузуки. На трассе, где погиб мой отец.

С этих новостей прошло уже несколько недель, но мне кажется, что все только об этом и болтают, черт их подери. Вчера упомянули в прессе, ни с того, ни с сего. Писали в статьях, без какой-либо связи, кроме упоминания о трассе и моем имени.

Я вздыхаю. Хочется ли мне, чтобы мама была там? Конечно. Будет ли это хорошей идеей хоть для одного из нас? Нет.

– Не думаю, что это хорошая идея, мам, – мягко говорю я, зная, как сильно эти слова ранят ее. – Мне и так будет сложно туда вернуться. И ехать по этой трассе. Бороться с воспоминаниями. Мне нужна ясная голова, а в ней и без того будет довольно призраков, чтобы еще беспокоиться о том, как ты справляешься. – Я вздыхаю. – Знаю, звучит эгоистично, но…

– Что, если мне необходимо это сделать?

В ее голосе слышится тихое отчаяние. Грусть.

– Понимаю, почему ты так себя чувствуешь. Но это и меня подталкивает к мысли, что ты хочешь там быть, потому что считаешь, что что-то может случиться. Мне нельзя об этом думать, иначе я тоже начну волноваться.

– Я понимаю, – тихо говорит она.

Ее молчание действует мне на нервы еще долго после того, как она вешает трубку, и я отправляюсь прогуляться по огромному комплексу, где на этой неделе проходит гонка.

Сузука.

Я уже много лет участвую в гонках, но еще ни разу не возвращался сюда. Ни как зритель. Ни как гонщик. И уж точно не как сын, помнящий своего отца.

У меня смешанные чувства к этому месту. И, конечно, это единственная трасса, оставшаяся прежней. Эта гонка буквально проведет меня по отцовским стопам. И пусть я чувствую некую силу, но также и слабость, ведь это место, где он лишился жизни.