– Думаешь, я стал бы жаловаться?
– Я думаю, ты не в своем уме.
– Это ты предлагала заплатить мне за секс.
– А ты дал мне его бесплатно.
Мы ведем визуальную войну, поскольку сексуальное напряжение в этой комнате уже почти можно пощупать руками. Я бросаю взгляд на стол, за которым она сидит, и приподнимаю брови. Определенно, поверхность пригодна для использования.
– До окончания моего… пребывания здесь, – я почти задыхаюсь при мысли о том, что меня снова отправят в «Формулу‐2», – я точно заставлю тебя трахнуть меня где-нибудь в паддоке.
– В загоне для кисок? – спрашивает она, забавляясь. – Как же ты уверен в себе.
– Я гонщик, Камилла. Я живу ради опасности. И должен быть уверен в себе. А это? В этом я уверен.
37 Риггс
37
Риггс
– Пит-лейн, Риггс. Пит-лейн, – твердит Хэнк.
Я стискиваю зубы, не теряя концентрации, и гонюсь за Эвансом.
Нужно вырваться вперед.
Хотя бы на одну позицию.
Это будет лучший финиш для «Моретти» за последние пять лет… и он почти в моих руках.
Если я сэкономлю еще одну сотую секунды, то буду в зоне использования антикрыла на следующей прямой. Я точно обгоню Эванса, поберегу шины и закончу гонку с самым высоким результатом, который у меня лично был с «Моретти».
– Заезжай на пит-лейн. Нужно шины поменять на более твердые, – говорит Хэнк.
– С этими все в порядке. Дайте мне остаться на трассе. – Мой голос дрожит из-за прижимной силы. Я стараюсь сопротивляться давлению.
Эванс прямо впереди. Черт побери, он так близко.