Он смеется, и я сразу же думаю о своем папе и болезни, которой он и актер страдают. Риггс продолжает, даже не догадываясь о ходе моих мыслей.

– Он был полной противоположностью моего отца, так что не знаю, действительно ли мама его любила или просто пыталась подколоть папу после того, как он сказал, что хочет купить Делориан [14].

– Это забавно.

– Они очень смешно подтрунивали друг друга, когда мы смотрели эти фильмы.

– Ты хорошо запомнил эти моменты, верно?

– Так и есть. Мама до сих пор ежегодно жертвует деньги в фонд Майкла Джей Фокса против болезни Паркинсона. Видимо, это ее способ поддержать воспоминания об отце почти два десятилетия спустя.

У меня похожие воспоминания о времени, проведенном с моим папой. Может, он и был занятым бизнесменом, но всегда находил время для меня. Интересно, как ему это удавалось.

– Похоже, он был хорошим отцом. И хорошим человеком, – говорю я.

– Верно. Иногда я беспокоюсь, что погружусь в шумиху вокруг него и забуду такие вещи, понимаешь? С течением времени воспоминания тускнеют.

– Никто не сможет изменить твое мнение о нем. Ты его знал, а они нет.

Риггс замолкает.

– Мне нужно спросить, беспокоишься ли ты о Сузуке? Гонка там уже совсем близко.

Его тело парализует. Риггс опускает голову, смотрит на простирающийся город.

– Ты спрашиваешь как Моретти или как женщина, которая проводит со мной время?

– Реши сам, кем ты хочешь меня видеть.

Он усмехается, и мне это нравится.

– Знаешь, такой ответ может привести к очень интересной ролевой игре.

– Правда?

– Угу.

Он наклоняется и целует меня. Это неожиданно, но приятно. Он на мгновение прижимается своим лбом к моему, как будто собирается с мыслями, затем садится обратно.