– Можешь перестать делать это? – прошу я.

– Что именно, Гномик?

– Перестать быть таким горячим соседом, это выматывает.

– Я просто лежу.

Морально я тоже. А в мечтах вместе с ним. Или под ним. Сюда подойдут любые предлоги. День благодарения с этой минуты официально становится днем моего отчаяния.

– Скарлетт просила вас поторопиться, скоро ужин.

– Как там обстановка? – спрашивает он и, перевернувшись на спину, потягивается.

Ох, милостивый боже.

Я поспешно подхожу к кровати и, взяв плед, накрываю им Сойера с головой.

– Не хочу, чтобы ты замерз, знаешь ли.

Рассмеявшись, он скидывает плед с лица, а затем хлопает по пустующему месту рядом с собой. Вздохнув, я присаживаюсь.

– Обстановка напоминает Титаник, причем я – чертов айсберг. Все думают, будто я рассказала детям, что Санты не существует. По моей вине Эльза слопала пирог, над которым долго старалась Хлоя. Я едва не послала при всех Фелис. А Зоуи призналась, что я больше не крутая.

– Использовать слово «круто» уже давно не круто, она в курсе?

Обхватив мой локоть, Сойер тянет меня на себя. Я для вида сопротивляюсь, но сдаюсь почти мгновенно. Устроившись на боку, я опускаю голову на подушку и прячу сложенные ладони под щекой. Сойер совсем рядом, его глаза сегодня светлые-светлые, а во взгляде привычное спокойствие. Иногда мне кажется, что для этого парня не существует слово «волнение».

– Я вообще-то пришла поторопить тебя к ужину.

– Что ж, ты ужасно справляешься с этой задачей.

Протянув руку, я касаюсь крошечной темной точки на его переносице.

– Говорят, что люди с родинкой на носу – прозорливые и видят больше остальных. Неужели ты никогда не замечал, что у меня есть к тебе чувства?

– Пятьдесят на пятьдесят. Ты слишком сложная, Райлс.

Раскрыв губы от удивления, я касаюсь пальцем своей груди, и мой изумленный вид заставляет Сойера улыбнуться.