– Боже, – шепчет Пайпер. – Это он?

– Да, – сухо отвечает Гэри. – Это точно он.

Фотографии полгода. Отец не то чтобы выглядит счастливым – у него худое лицо и какой-то больной взгляд. Это… месса? Да, фотография сделана на Рождество. Тяжело ему, наверное, без англиканской церкви в такой глуши.

Отец всегда был религиозным. Гэри молился его богу каждый вечер, упрашивал оставить мать в покое. Молился, чтобы их перестали бить.

Когда мама умерла, он понял, наконец, что никакого бога нет. Это выдумка отца, которому нужно было оправдать свое мудацкое поведение.

Гэри с трудом отрывает взгляд от экрана и замечает, что у Пайпер дрожат пальцы. Нет, она дрожит вся.

– Что с тобой? – спрашивает он.

– Я – тупая идиотка, – всхлипывает Пайпер. – Гэри Джеймс. Дэниел Барнс. Я должна была догадаться. Тебя же зовут…

– Гэри Дэниел Джеймс Барнс, – подтверждает он.

Никакая она не идиотка. Больше того: она – настоящая умница, и этот факт сейчас дает им обоим по роже.

Пайпер сползает с его рук, и Гэри не сопротивляется. Пространство вокруг становится пустым, а внутри все сжимается в ужасе.

Только не Пайпер, пожалуйста, если ты там есть, мразь лицемерная. Только не дай ей сейчас уйти.

«Бога нет», – напоминает себе Гэри.

Если сейчас кто и может остановить ее, это он сам.

– Я думала, у тебя нет родителей.

– Так и есть.

– Это твой отец.

– Да, – кивает Гэри, – но все чуть сложнее.

Пайпер останавливается посреди гостиной и сжимает кулаки. У нее мелко трясется подбородок.

– Ты мне никогда не врал.