– Хорошо, – Кортни все еще морщится, – но я же всегда это делала.

– Не продолжай, ты убьешь меня.

– Мистер Эдвардс?

– Все, я почти успокоился. – Джека накрывает новым приступом смеха. – Надо уточнить, может, мне еще какую-нибудь работу делать не нужно.

– Индекс цен, – подсказывает Кортни. – Это должно быть на нас с аналитиками.

Сколько же задач он должен был отдать своим сотрудникам? Кажется, даже Леона не нужно, чтобы Джек понял, что он – полный идиот. Он закрывает лицо руками и откидывается назад в кресле.

– Я выгляжу как дебил, да? – спрашивает он сам себя.

– Нет, – в голосе Кортни проскальзывают мягкие нотки, – просто вы любите все делать сам.

– Не люблю. Я не знал, что можно по-другому.

– Вы сами погружаетесь в каждый процесс, знаете все цифры, до запятой. Поэтому вы такой хороший финансист. Но загруженный.

Джек сдвигает ладони вниз, чтобы посмотреть на Кортни, и та густо краснеет.

– Простите.

– Нет-нет, мне нравится, когда меня хвалят.

– Если вы не против, я заберу индекс цен и отчет на себя.

– А это тебя не перегрузит?

– Нет, – Кортни задумчиво качает головой, что-то набирая на ноутбуке, – у меня достаточно ресурсов. И тем более они имеются у аналитиков.

– Фарид говорит, ребята головы поднять не могут.

Кортни так плотоядно усмехается, что Джек тут же понимает: Фарид нагло врет. Стоит взять у Леона уроки не только по финансам, но и по управлению персоналом.

Иногда кажется, что он пошел учиться не туда. В истории искусств, если ты не продолжил работать по профессии, все твои знания абсолютно неприменимы в жизни. Иногда они даже кажутся балластом, заполняющим важные отсеки памяти. Сейчас Джеку врет аналитик – и что он сделает как искусствовед? Фонтаном Дюшана ему втащит?

Хотя он все еще может угнать его «Приус» и сбросить с моста.