– Ладно, извиняйся.

– Вот так, значит, – Том закидывает ногу на ногу и критично оглядывает серое пятно на кроссовке, – я к нему с инициативой, со всей, можно сказать, душой…

– У тебя явно заготовлена речь.

– Слушай, я не хотел сраться, – поднимает руки он. – Просто не позавтракал, пришел злой как собака, вот и сорвался. Сам посуди: сижу голодный, желудок в трубочку сворачивается, а ты держишь меня и не даешь добраться до еды.

Том даже представлять не хочет, насколько тупо это звучит. Другое объяснение почему-то не придумывается.

– И как, поел?

– Ага. Вкусно – пальцы сожрешь. Теперь вот приехал сытый, добрый, размякший – из меня снова можно вить веревки.

– Кстати, где ты был? – с иронией спрашивает Леон.

– Знаешь рынок морепродуктов в Гарлеме?

– Прости, где? Ты ездил в Гарлем?

– А почему нет? Там рядом с рынком охеренный ресторанчик. Ну так мир?

– Том, я не понимаю, что с тобой происходит. За последние полгода ты стал другим работником и, что пугает меня еще сильнее, другим человеком. Как будто я пропустил что-то очень важное в твоей жизни.

Медленно оторвав взгляд от кроссовки, Том поднимает его на Леона. Тот с интересом наклоняет голову, как большая мудрая собака. Идеальный момент, чтобы рассказать о своем раке: считай, ему задали прямой вопрос.

– Ты обижен на компанию? – не дает Леон и рта раскрыть. – Я слишком давлю, или тебе снова не хватает денег на собственные увлечения, или кабинет Женевьев продолжает быть острой темой? Что именно не так?

Момент исчезает. Интересно, а в жизни самого Леона может происходить хоть что-то, кроме компании? Вряд ли: его больше ничего не волнует. Даже то, что Том с трудом работает последние пару месяцев, он списал на мнимую обиду? Как будто ему десять, господи.

В мире Леона Гамильтона есть «Феллоу Хэнд» и вещи, которые помогают ему пережить проблемы в «Феллоу Хэнд». Он даже на футболе говорит о работе. И помимо этого проклятого офиса, завода в Китае и чистой прибыли ничего не существует. Даже их братство сейчас кажется каким-то отголоском прошлого: каждый теперь в своем углу, бодается со своими проблемами.

– Ничего такого, – немужественно сипло отвечает Том. – Просто… Не знаю, как объяснить.

– Попробуй, пожалуйста. Потому что я начинаю беспокоиться.

– У меня кризис идей, – находит красивую причину он. О, это можно разогнать. – Сам посмотри, мы больше полугода варимся в каком-то дерьме. Ты говоришь мечтать, я мечтаю, мы считаем – говно. Ты говоришь приземлиться, я приземляюсь, приношу – говно. Я уже во сне ебучие проблемы перебираю, просыпаюсь в поту. При этом идей в целом дохуя, но они все или не подходят, или дорогие, и мы задерживаем их разработку, потому что выбрали свою, – показывает кавычки пальцами Том, – норму бюджета. А мне что делать? Я между тобой и ебаным рынком как гондон против ветра: тянусь, не рвусь, но товарный вид теряю.