Досмотрев еще одну серию, Леон поднимается и по привычке берется за свою черную форму, в которой Зои обычно его видит…

Нет, не сегодня. Впервые в жизни ему не хочется соблюдать условности и следовать собственным правилам, они кажутся надуманными и даже излишними. Это ведь не просто нижняя и давно уже перестала ею быть. Зои занимает огромную часть его жизни и заслужила больше доверия.

Возможно, она готова увидеть его без роли и маски. Без правил и условностей. Просто Леона, такого, какой он есть.

Осознание заставляет замереть посреди гостиной, практически парализуя: если Зои становится кем-то большим, то что у них за отношения? И кто она тогда, если не нижняя?

«Моя девушка», – шепчет внутренний голос.

Как Пайпер для Гэри, Зои стала для Леона партнером в их преступном путешествии.

Как Флоренс для Джека, Зои стала для Леона поддержкой в тяжелые моменты.

Как Кэтрин для Тома, Зои стала для Леона родным человеком, с которым уютно смеяться вместе.

Он влюблен, и это уже совсем глупо отрицать. Впервые с четырнадцати лет Леон не просто привязался к кому-то, а действительно чувствует то самое, теплое что-то, которое обнимает сердце и дает силы жить дальше.

Когда снизу звонят, Леона бесит задержка. Зачем Зои совершает эти ненужные движения?

– Сэр, к вам девушка, – произносит консьерж, – ее зовут…

– Впустите, – перебивает он.

Им следует все обсудить и обо всем договориться. Это новый этап отношений, и на него нужно правильно выйти. Леону стоит сдержаться, не пугать Зои своими внезапными чувствами.

Он подходит к двери и распахивает ее, понимая, что лифт вот-вот поднимется. Но в коридоре его ждет сюрприз, совершенно определенно не из приятных.

Саманта Дюбуа. Все тот же маленький воробушек, все тот же безупречный французский стиль, все та же стрижка пикси, и словно годы вовсе ее не тронули.

– Привет, Леон, – улыбается она. – Мне нужно с тобой поговорить.

– Сэм, – сухо отвечает он. – Чем обязан?

– Мы будем говорить в коридоре?

– Проходи, – настороженно делает шаг назад Леон.

– Ты ждал не меня, – замечает Сэм. – И что с твоим лицом?