– Ты все еще не прочь выпить? – спрашиваю я, кивая в сторону машины.

Бо сжимает губы и кивает.

– Черт, да.

Я готов сесть в машину и уехать. К чему я не готов, так это к тому, что мой сын внезапно делает три шага, чтобы сократить расстояние между нами, и заключает меня в объятия. Как же мне хочется запомнить этот момент! И, черт возьми, я стараюсь. Сколько же времени прошло с тех пор, как он по-настоящему обнимал меня, и мне хочется, чтобы этот момент длился вечно.

Но так же внезапно он разжимает объятия и отстраняется.

– Хорошо, поехали. – Он забирается на пассажирское сиденье, а я остаюсь стоять как истукан.

Бо предстоит пройти долгий путь, и возможно, мы никогда не сойдемся во взглядах на клуб и на мои отношения с Шарлоттой, но он по-прежнему мой сын, и я не дам ему так легко уйти.

Правило 38: Иногда слова не нужны

Правило 38:

Иногда слова не нужны

Чарли

Когда я вхожу в дом, сестра и мама сидят на диване. Вокруг носа и на щеках Софи красные пятна – явный признак того, что она плакала.

– Соф, прости, – говорю я, садясь на диван рядом с ней.

Всего час дня, а я уже как выжатый лимон. Мне еще столько нужно обдумать. Какой-то подонок рассказал моему отцу обо мне, когда я была в клубе. Мои родители оба знают про Эмерсона и клуб, про то, как меня продали с аукциона, – какое унижение! И – вишенка на торте – откуда ни возьмись объявляется Эмерсон Грант и во всеуслышание заявляет о своей любви ко мне. Трудно думать о других вещах, когда эта сцена раз за разом крутится в моей голове.

– Все в порядке, – бормочет сестра и кладет голову мне на плечо. – Надеюсь, ты не сердишься, что я позвонила Эмерсону.

Я поднимаю голову и удивленно смотрю на нее.

– Сержусь? Нет, конечно, нет. Ты поступила правильно.

– Ты видела, как он отшвырнул отца к стене? – спрашивает она, пряча улыбку, и зажимает губы пальцами.

Мы с мамой смеемся.