– Вы вызвали нас абсолютно без причины, – безапелляционно заявил немец. – Вам прекрасно известно, что мой приезд вызовет резонанс в прессе, но все равно позвали на позицию. Не вам выбирать, что будет опубликовано в Интернете.

Шина издала сдавленный смешок.

– Мистер Култи, со стороны это выглядит…

– Не надо указывать, с кем мне дружить, – оборвал он ее. – Какая разница, как это выглядит со стороны, если на самом деле все по-другому?

Так, погодите секунду…

Шина, слегка покраснев, перевела взгляд на меня.

– Сэл, с твоей историей…

Ну вот, снова-здорово. Надо обрубать эту хрень на корню.

– В этот раз я ни в чем не виновата и не собираюсь просто так брать на себя ответственность. Мы друзья, и в нашей дружбе нет ничего неподобающего. Мне нечего стыдиться.

Мне было немного совестно, что я никому про него не рассказывала, но, клянусь, я просто хотела избежать подобной реакции. Некоторые вещи люди просто не понимали, и это тому доказательство.

Култи убрал руки с груди, уперся локтями в колени и склонился вперед.

– Никто бы не обратил на это внимания, если бы не шумиха, которую сейчас подняли в СМИ. Тут нечего обсуждать. Мы лучшие друзья…

Я покосилась на него краем глаза, припоминая, какой херни он мне наговорил. «Это вот так лучшие друзья относятся друг к другу? – как бы спрашивала я. – Правда?»

Он заметил мой взгляд, но предпочел не обращать внимания, потому что настроена я была не очень-то дружелюбно.

– Никакие обсуждения этого не изменят. Точка. Если вам нужно что-то еще, обратитесь к моему менеджеру.

– Сэл…

Я разрывалась между двух огней: не понимала, паниковать мне из-за скандала, в который они раздували ситуацию, или все же отстоять свою честь.

– Да мы же просто садимся в машину, – нерешительно заметила я.

Я была хорошим игроком, одним из самых стабильных в команде, но правда заключалась в том, что незаменимых людей не существовало. Я не могла позволить себе закатывать истерики, но в то же время голосок в голове нашептывал послать всех, – и под «всеми» я подразумевала Кордеро, – прямиком на хрен.

– Мисс Касильяс, думаю, все здесь прекрасно понимают, что вы не способны оценить… – начал Кордеро.