– Договорились. Спокойной ночи.

Даже если он пожелал мне спокойной ночи еще раз, я этого не слышала, потому что отрубилась почти мгновенно.

* * *

Когда я тихонько спустилась по лестнице, в комнате было еще темно. Мне не нужен будильник: организм обычно сам знал, когда просыпаться. Стараясь не шуметь, я на ощупь нашла одежду, стянула футболку через голову…

И вспыхнул свет.

Я замерла. Застыла в одних только трусиках.

– Что ты делаешь? – спросил Култи хриплым со сна голосом.

Ну что сказать. Я могла запаниковать и раздуть из мухи слона, а могла взять себя в руки и сделать вид, будто меня вовсе не волнует, что я стою посреди комнаты с голой грудью в одних только старых трусах.

– Собираюсь на пробежку, – прошептала я, не шевелясь. – Спи.

Наступила пауза, а потом матрас заскрипел. Я уже знала, что он сейчас скажет.

– Я с тобой.

О господи.

Я как можно быстрее опустилась на колени, пользуясь тем, что теперь не приходилось шариться в темноте, и молниеносно натянула спортивный лифчик. Пронзительный скрип сообщил, что время вышло: Култи уже встал с кровати. Я постаралась не думать о том, что он мог успеть разглядеть мою грудь. Нет, он и без меня видел сотни сисек, но эти-то были мои. Одно дело выйти к нему в спортивном лифчике, но с грудью наголо – это другое.

Нацепив спортивную майку, я встала, заранее приготовив шорты, чтобы поскорее их натянуть. Одна проблема: я стояла к нему спиной и нагибаться в таком виде точно не собиралась.

Поэтому я обернулась – и замерла. Немец наблюдал за мной, стоя в одних только боксерах. Только в трусах. Все. Наверное, он еще толком не проснулся. Не знаю, ведь я определенно посмотрела не на лицо, когда повернулась. Все, что я увидела, – это подтянутый живот с кубиками, накачанные грудные мышцы, низко посаженную линию серых трусов и стояк.

Утренний стояк, прижимающийся к бедру.

Я кашлянула, еще раз покосилась вниз, а потом быстренько влезла в шорты, пока Култи натягивал собственные.

Задыхаясь, я схватила с пола носки.

– Эм, я, э-э-э, подожду на кухне, – выпалила я, не поднимая глаз.

Он согласно забурчал, и я поскорее свалила из комнаты, а потом вспомнила, что оставила там кроссовки. Поэтому вернулась, схватила их, не глядя на стояк, – ой, то есть на Култи, – и выскочила. Папа уже ушел, а мама собиралась на работу, включив кофеварку. Дожидаясь немца, я выпила стакан воды и наполнила две бутылки из имеющейся у меня здесь коллекции. Только когда он пришел, до меня дошло, что надо почистить зубы.