– Показать, где ты будешь спать? – спросила я немца.

Тот кивнул.

У нас только одна гостевая спальня, и поскольку моя сестра явно не собиралась со мной здороваться, о ночевке в ее комнате не могло быть и речи. Когда мы с Култи прошли мимо гостиной с жестким диваном, купленным скорее из-за прочности, чем из-за удобства, у меня дернулся глаз. Нет уж, одно существование этого обитого тканью камня было преступлением против человечества, и я не собиралась выгонять на него своего друга.

Когда брат съехал, его комнату отремонтировали и превратили в спальню для всех, кто заглядывал в гости. Родители не любили менять старые вещи на новые, особенно когда те еще в рабочем состоянии, а потому я прекрасно знала, что ожидает меня внутри. Наша с Сеси старая мебель, оставшаяся со школьных времен.

Двухъярусная кровать, если точнее.

Просто две полноразмерные кровати: одна снизу, вторая сверху. Я чуть не улыбнулась, когда Култи даже глазом не моргнул, увидев комнату.

– Добро пожаловать в отель «Касильяс». – Я развела руками, демонстрируя металлический каркас двухъярусной кровати, телевизор на тумбочке с экраном в тридцать с мелочью дюймов и всевозможные плакаты и статьи, где фигурировали мы с Эриком, – они переехали сюда после того, как Сеси вынесла родителям все мозги. Якобы она не могла жить, когда ей вечно тычут в лицо нашими достижениями. Будто нам их на блюдечке с голубой каемочкой принесли. Ха.

Природный талант и генетика не гарантировали успех.

– А где будешь ночевать ты? – спросил он, сбрасывая сумки на пол.

– Э-э-э…

– Здесь же, – вклинился мой отец по пути в собственную спальню, которая находилась в конце коридора. А потом бросил через плечо, будто разговаривал с нами весь вечер: – Buenas noches![38]

Мы будем спать в одной комнате? В прошлые разы, когда я приводила своего бывшего, папа прогонял его на диван, но с Култи? Я очень сомневалась, что он уложил нас в одной маленькой спальне, потому что я повзрослела. Подозреваю, если бы я предупредила его заранее, он бы раздобыл нам двуспальную кровать.

Разумеется.

Я могла возразить, но разве мне хотелось ночевать на полу родительской спальни или на диване? Как-то не очень.

– Ты не против, если я займу верхнюю? – спросила я.

Он окинул кровать взглядом, и в орехово-зеленых глазах мелькнуло то ли веселье, то ли нечто похожее. Он помотал головой.

– Нет. Ложись снизу.

– Ты слишком высокий для верхней, – пояснила я. – Ложись внизу. Там и матрас поновее.

Он искоса взглянул на меня, кивнул и убрал наши сумки с середины комнаты, а потом полез рыться в своих вещах.