Немец сжал мою руку, и запоздало я поняла, что так и не отпустила его. Ладонь к ладони, он погладил меня по тыльной стороне большим пальцем. Всего один раз.

– Я не стану извиняться, если ты этого ждешь.

Я закрыла глаза и осталась стоять, позволяя ему держать меня за руку, но стараясь не придавать этому значения. Я по своей натуре была тактильным человеком, и пусть сам Култи подобных склонностей не проявлял, сложно играть в футбол и сторониться физического контакта. Поэтому я была согласна на все, что он готов мне дать.

– За что тебе извиняться? – спросила я, не открывая глаз. Длинные пальцы сжались на моей ладони.

– За то, что навязался тебе в друзья.

Я улыбнулась.

– Ты не навязывался.

– Навязывался, – возразил он.

– Нет. Просто я отнеслась к тебе по-человечески, хотя ты вел себя как полный придурок.

Повисла короткая тишина.

– Это до или после того, как ты обозвала меня сарделькой? Я приоткрыла глаз.

– Да.

Уголки его губ едва заметно приподнялись, но он остался серьезен.

– Я не дам им вывести тебя из состава.

Я кивнула, глядя в глаза этому мастеру покерфейса.

– Хорошо.

Слова повисли между нами. Они давили на меня, будто сжимали. Я разрывалась: понимала, что не прогоню его, – и вместе с тем понимала, что именно это и нужно сделать.

Стоила ли эта дружба того? Стоила ли она натянутых отношений с сокомандницами? Проблем с начальством? Бесконечных «чтоб ты сдохла» в подписях к моим фотографиям на страницах фанатов?

Я не знала.

Но очень на это надеялась.