Я просто устала. От всего.

Вчера вечером, когда мы заселились в отель, я лежала на кровати и обдумывала все, что сказали мне Кордеро, Гарднер, Култи, Франц и папа. Хотела даже позвонить Эрику, но потом передумала. Он бы точно брякнул какую-нибудь дурость о том, что я сама виновата и нечего дружить с человеком, которого он ненавидит.

А ведь в этом-то и заключалась основная херня, разве нет? Я подружилась с нелюдимым гондоном, который чуть не разрушил карьеру брата. Конечно, папа благословил меня двигаться дальше, не коря себя, но все же.

По какой-то непонятной причине этот пумперникель до сих пор со мной не общался.

Приняв душ и переодевшись, я вышла из раздевалки и направилась к микроавтобусам, которые должны доставить нас обратно в отель. Но только я миновала последние двери, ведущие на улицу, как заметила Култи: он ждал в стороне, скрытый тенью.

Морально я приготовилась слушать бред, который на меня сейчас выльется. Интуиция подсказывала, что ничего хорошего можно не ждать, но как знать? Чудеса случаются.

Как только за мной захлопнулась дверь, он обернулся. Я не знала, что сказать, поэтому просто закинула сумку повыше на плечо и не сбавила шага, пока не остановилась в нескольких метрах от него.

Култи не проронил ни слова.

– Что-то хочешь сказать? – поинтересовалась я резче, чем намеревалась.

Култи медленно лениво моргнул.

– О чем ты вообще сегодня думала?

– О том, что Женевьева ведет себя как стерва, а не как командный игрок. – Я пожала плечами. – Какие-то проблемы, тренер?

– Это что еще за «тренер»? – рявкнул он, уловив мой сарказм.

Я посмотрела на него и закрыла глаза, стараясь успокоиться. Мы проиграли. Все, точка. Поздно злиться на этот счет.

– Слушай, какая разница? Я знаю, что хреново играла, и я слишком устала, чтобы с тобой ругаться.

– Мы не ругаемся.

Я крепче зажмурила многострадальные глаза.

– Как скажешь. Не ругаемся так не ругаемся. Я пошла в автобус, пока.

– С каких пор ты бежишь от проблем? – Он поймал меня за запястье, когда я отвернулась.

Остановившись, я посмотрела ему прямо в глаза; раздражение кипело в венах.