– Что? Ты считаешь, что они лучше тебя, потому что они врачи?

– Нет! – Я усмехнулась.

Его губы слегка дрогнули.

– А звучит так, ангел.

– Нет, мне нравится работать с Кларой. И в магазине. Но я все время думаю, что я… Не знаю, что мне следует попытаться сделать что-то большее. Но я даже не знаю, чем именно хотела бы заняться. Понимаю, что это не состязание и я, пожалуй, чересчур много думаю, потому что мать моего бывшего меня затравила. И, как я уже говорила, мне действительно нравится работать здесь – настолько, что я сама не ожидала. Теперь я по большей части справляюсь сама и не дергаю Клару. Представляешь?

Он кивнул, губы дрогнули еще больше.

– Представляю. – Он покосился на меня. – Ты счастлива?

Голос звучал серьезно.

Я ответила не задумываясь:

– Счастлива, как… никогда. Честно!

На его лбу снова проступили морщины.

– Правда?

– Да. Уже не помню, когда я в последний раз испытывала досаду. Разве что когда клиент остается недовольным. И то я забываю об этом уже через пять минут. Не помню, когда в последний раз я ощущала себя никчемной. Или плохой. Здесь все такие милые! Спрашивают о том, как у меня дела. Для меня это так важно, ты себе не представляешь!

Он помолчал, а потом буркнул:

– Я бешусь от мысли, что ты чувствовала себя никчемной и плохой.

Я протянула руку и сжала его плечо.

Его губы снова скривились, он отпустил руль и накрыл мою руку своей ладонью. Она была теплой.

– Мы на месте, – объявил он.

Машина свернула на очень широкую подъездную дорожку, и я, затаив дыхание, принялась смотреть по сторонам. Застройка была неплотной, при каждом доме был участок площадью не меньше двух гектаров.

– Я рад, что тебе здесь хорошо, – тихо сказал Роудс сразу после того, как припарковался.