Клара глядела на меня, а я вздохнула и потерла глаза.

– Что стряслось? У тебя сегодня грустный вид, – сказала она, когда я в третий раз переделала обувную витрину. И ничего не получилось. Казалось логичным поставить высокие зимние ботинки наверх, но все равно смотрелось не так.

– Ничего.

Тон у меня был усталый, и я напомнила себе, что не умею врать. Спала я ужасно – хуже, чем в те ночи, когда наводили террор летучие мыши. Но я решила не брать выходной, как собиралась изначально, и вышла на работу, чтобы не оставлять подругу одну.

Судя по обеспокоенному выражению лица, она не купилась на отговорку. Отчасти я надеялась спустить тему на тормозах, но зря.

– Ты же знаешь, что можешь быть со мной откровенной, – сказала она, тщательно подбирая слова и явно не желая задеть меня за живое. Но, видимо, беспокойство пересиливало, и она была готова рискнуть.

И поэтому я поставила ботинки вниз и, посмотрев на нее, выдохнула с такой силой, что, казалось, выпустила весь воздух из легких.

– Клара, я облажалась.

Она обогнула стойку. Пройдя мимо Джеки, которая оформляла прокат на санки-«ватрушки», подошла ко мне и присела рядом на корточки, положив руку мне на спину.

– Если поделишься, попробую тебе помочь. Или хотя бы выслушаю.

Любовь и признательность захлестнули меня и почти притупили боль, которая не отпускала со вчерашнего вечера. Я обняла ее на секунду и, отпрянув, сказала:

– Ты такая хорошая! Я так благодарна за все, что ты сделала для меня! Но еще больше – за твою дружбу.

Она обняла меня в ответ.

– Это взаимно, ты знаешь. Ты – лучшее, что случилось в моей жизни за долгое время. И мы все рады, что ты здесь.

Однажды Роудс сказал то же самое почти слово в слово.

Когда он разговаривал со мной.

Когда не игнорировал мои сообщения, как этим утром. Я всего лишь хотела поговорить и все объяснить. Но ответа до сих пор не последовало.

Я всхлипнула, потом она всхлипнула, и я рассказала все как на духу.

– Я не говорила Роудсу и Эймосу про Кэдена, а вчера вечером они случайно узнали. Я чувствую себя ужасно, а они сильно на меня разозлились.

Я умолчала о том, что по возвращении, когда я зашла в дом за вещами, они даже не попытались меня остановить, и я вернулась в гараж.