Закрыв за собой дверь, он настиг меня за шесть гребаных шагов. Шесть. Я считала каждый. И каждый сопровождался замиранием моего сердца. А когда он приблизился вплотную – оно и вовсе перестало стучать.
– Господи, как же я соскучился…
Доля секунды, рывок его руки – и мой нос уже по крупицам собирает до боли родной запах с его груди. Легкие впустили в себя аромат любимого парфюма. Веки машинально опустились. Древесные нотки с примесью табака, смолы и ладана уволокли меня в прошлое. Непередаваемое сочетание, которое идеально подходило только ему, пронзило память. Меня окутал запах, который когда-то оставался на моих пальцах, теле и волосах. Который я никогда не хотела с себя смывать. Которым была пропитана вся я, моя квартира и прожитые в муках месяцы. Именно так они пахли. Именно так теперь пахла для меня боль.
Его крепкие руки обвили мое слабое тело. По венам хлынула лава. Все звуки отошли на задний план, остался только один – громкое биение его сердца, как будто это он, а не я, бежал до моего дома. И его шепот:
– Как же я скучал, милая моя…
Непрошенные слезы соскочили с моих ресниц.
– Как же я мечтал обнять тебя, – его ладони сильнее прижали меня к торсу. – Мечтал вдохнуть запах твоих волос, – Нэйт зарылся носом в мои локоны и звучно втянул в себя воздух. Он дрожал. – Мечтал еще хотя бы раз прикоснуться к твоей нежной коже, – дрожала и я, когда его пальцы скользнули вдоль моих обнаженных плеч. – Господи, Тэя, все это время я жил только тобой. Я представлял тебя в своих руках и оставался на плаву. Только благодаря этой мысли я протянул столько времени. Только благодаря тебе.
Натаниэль склонился надо мной, и его нос уткнулся мне в висок, затем начал плавно спускаться вдоль контура лица. Я чувствовала его горячее дыхание. Как раньше. Я ощущала привкус его губ, даже не касаясь их. Я слышала, как вздрагивали его ресницы, едва дотрагиваясь до моей кожи.
Он был реален. Он был так близко. Он снова был.
– Я так долго ждал, что до сих пор не верю, что ты рядом.
Он обхватил мое лицо ладонями и провел большими пальцами по щекам, призывая открыть глаза. И лучше бы я лишилась зрения, чем снова ощутила на себе этот взгляд. Там бушевали волны. Как прежде. А меня, кажется, связали по рукам и ногам и закинули в этот океан.