Маска самоуверенности, под которой он скрывался, слетела с его лица, как осенний лист. Пусть Надя стояла перед ним практически голая, но именно он оказался уязвим, без щита или маски, за которыми можно спрятаться.

Он почесал затылок.

– Я столько раз хотел прийти повидаться с тобой. Но моя мама сказала подождать, чтобы дать тебе немного времени все обдумать. Она сказала, что в конце концов ты поймешь, как нелепо было устраивать себе эту вечеринку, что ты позволишь мне вернуться. Мы могли бы вернуться к первоначальному плану. Я все еще хочу жениться. Мы все еще можем это сделать, милая.

Воздух между ними наполнился напряжением, и не в хорошем смысле.

– Ты думаешь, что можешь винить свою мать за то, что вот так просто исчез вместо того, чтобы бороться за нашу любовь, вместо того, чтобы хотя бы объясниться как мужчина? Ты полагаешь, я хоть на секунду задумаюсь о том, чтобы принять тебя обратно?

По его шокированному лицу было очевидно, он не рассматривал вариант того, что она не захочет его снова. Брэндона никогда не отвергали раньше. Но Надя больше не могла испытывать к нему жалость. Он был взрослым мужиком. Он должен был разобраться во всем сам.

Она устало вздохнула.

– Уходи, Брэндон. Давай обойдемся малой кровью. Тринадцать лет вместе. Пять лет помолвлены. Мы пытались. Ты не можешь отрицать, что мы этого не сделали, но у нас ничего не получилось. Уходи, сейчас же.

Он казался сбитым с толку.

– Так ты не меня ждала в этом наряде? С кем ты сейчас? И почему…

– Я не обязана тебе ничего объяснять.

– Ты спятила, – воскликнул он, вскидывая руки в воздух. – Я должен был догадаться, когда услышал, что ты устраиваешь вечеринку по случаю дня рождения. Такая эгоистка и инфантильная!

Она больше не могла сдерживать свой гнев.

– Инфантильная потому, что решила потратить свои деньги на празднование своей жизни? Хорошо, я не буду спорить! Но посмотрите-ка, кто говорит о незрелости – парень, который дрочит на видео своих старых любовниц. Убирайся отсюда! Ты мне отвратителен.

И он действительно вызывал отвращение.

Ей ничего больше в нем не нравилось. Она не нравилась сама себе, когда была рядом с ним.

Пытаясь направить энергию старших женщин своей семьи, она сказала:

– Я пойду в свою спальню. У тебя есть пять минут, чтобы уйти, прежде чем я вызову полицию.

Конечно, она понятия не имела, по какому телефону будет звонить в полицию, но ему и не нужно было это знать.

– Детка, ты ведь это не серьезно, – настаивал он, ухмыляясь, и протянул к ней руку. От такой наглости кровь в ее жилах закипела.