– Дрон мне тоже очень понравился, пап. – Люк, будучи чувствительным ребенком, быстро поворачивается, явно желая успокоить отца. Он все время боится задеть взрослого мужчину.

– Я знаю, приятель. Но гитара потрясающая, правда?

Люк расплывается в такой широкой улыбке, что кажется, ему больно.

– Совершенно потрясающая! – восклицает он.

– Почему бы тебе не пойти и не потренироваться на ней, а я пока помогу твоему папе? После этого покажешь, чему научился, ладно?

Я замечаю, как его маленькие пальчики двигаются, словно им не терпится поиграть. Парень заболел гитарой, и тут уже ничего не поделаешь. Скоро расскажу о нем своему отцу – наверняка тот будет в восторге.

– Отлично, – улыбается он как полный чудак, и дает деру, а затем буквально вприпрыжку заходит в дом. Мое сердце сжимается от того, как он счастлив.

Но на крыльце он останавливается и поворачивается ко мне:

– Эй, Уилла, ты ведь не скоро уедешь, правда?

Я чувствую, как взгляд Кейда скользит по моему телу. Он замер. И будто весь мир наблюдает за нами. Оба этих милых мальчика пялятся на меня, тем самым ставя в неловкое положение.

Я беззвучно открываю и закрываю рот, бросаю взгляд на Кейда в попытке уловить знак, что я не перехожу черту. Его руки в перчатках сложены на черенке лопаты, а загорелое, заросшее щетиной лицо блестит от пота.

Он чертовски привлекателен.

Слишком хорош, чтобы с ним расстаться, это точно.

– Нет, приятель. Не думаю. Во всяком случае, не насовсем. Я бы слишком по тебе скучала. Ты не против?

Его круглое лицо смягчается, и когда он кивает, волосы падают ему на лоб.

– Да, я бы тоже по тебе скучал. И папе было бы очень одиноко без тебя.

С милой улыбкой он поворачивается и скрывается за дверью, будто не оставил нас с Кейдом наедине с глазами на мокром месте.

– Ты с ним не поговорил?

Кейд трет глаза рукой в перчатке:

– Нет. Подумал, что прежде должен поговорить с тобой.