– Ненасытная девчонка. – Голос Мэлиса обжигает душу. – Ты уже полна спермы и жаждешь еще, да?

Я хнычу, покачиваясь на месте.

– Он задал тебе вопрос, – произносит Вик, заговаривая впервые с тех пор, как мы сюда вошли. Его голос кажется более хриплым, так как он им еще не пользовался, а еще в нем есть что-то такое, что заставляет меня вздрогнуть.

– Да, – с трудом выдыхаю я. – Прошу, да. Да, я хочу еще.

– Наша прекрасная маленькая шлюшка, – рычит Мэлис, но в его устах это звучит скорее, как ласкательное прозвище, чем как оскорбление. – Такая хорошая девчонка.

– Наша девочка, – соглашается Рэнсом.

Пространство заполняет тихое шипение молнии, и мгновение спустя Рэнсом подходит ко мне сзади, кладет руку мне на бедро и направляет себя к моему входу. Когда он начинает двигаться, я издаю низкий, горловой звук.

– Я знаю, Мэлис тебя порядком измотал, – напевает он, успокаивающе проводя рукой по моей спине. – Так что я не буду торопиться. Со мной тебе будет так приятно.

Я киваю или пытаюсь это сделать. Волосы падают на лицо, кровь приливает к голове, и мне трудно сосредоточиться. Если бы я могла сейчас говорить, то сказала бы ему, что они всегда доставляют мне удовольствие, но я не могу. Поэтому я просто тихо стону, когда он начинает въезжать в меня медленными, равномерными толчками.

– Вот так, – подбадривает он, пирсинг на его члене скользит по моим стенкам. – Черт, я умирал от желания оказаться внутри тебя всю ночь.

Мое тело горит от возбуждения, и если бы не его руки на моих бедрах, я бы точно уже упала. Тяжелый рокот басов доносится откуда-то издалека, и я с трудом могу вспомнить, что мы всего в нескольких ярдах от сотен людей, которые пьют, разговаривают и танцуют в главной части клуба. Для меня больше ничего не существует, кроме того, что происходит в этой маленькой комнате. Мы четверо, заперты в непроницаемом пузыре, сквозь который никто не может проникнуть.

– Я могу… вынести больше, – выдыхаю я, слегка прижимаясь задницей к Рэнсому.

Я знаю, он пытается обезопасить меня, но, хотели они того или нет, братья Воронины научили меня испытывать жажду боли почти так же, как я жажду удовольствия. Одно усиливает другое.

– Черт, красавица, – выдавливает он из себя. – Я тебя обожаю.

Он ускоряет темп, больше не сдерживаясь. Мне трудно оставаться в вертикальном положении, когда он начинает долбить меня с большей силой, но мои пальцы крепче сжимают лодыжки, и я пытаюсь дышать, держась изо всех сил.

– Проклятье, – бормочет Рэнсом себе под нос. – Такая тугая. Такая влажная. Такая идеальная. Наш восхитительный маленький ангелочек.