Я качаю головой, по лицу текут слезы. Нет. В этом нет ничего хорошего. Единственная мать, которую я когда-либо знала, мертва, и все, что я могу делать, это смотреть, как парамедики укладывают ее тело на носилки и выносят из дома.
– Мне очень жаль. – К нам подходит женщина-парамедик, что разговаривала с нами ранее. – Но нужно, чтобы ты проехала с нами для опознания тела.
Ведь это все, чем теперь является Мисти. Просто безжизненное тело. Еще одна мертвая проститутка в городе, где такое случается слишком часто.
Все, что я могу сделать, – это кивнуть. У меня перехватило горло и пересохло во рту. Когда мы покидаем дом, в котором я выросла, все как в тумане. Рэнсом помогает мне забраться на его мотоцикл и просит держаться. Когда я едва успеваю двинуться, чтобы сделать это, он хватает меня за запястья и оборачивает мои руки вокруг своей талии, нежно сжимая мою ладонь.
Мы мчимся в морг, и даже от одной мысли об этом слове у меня снова и снова сводит желудок.
Когда добираемся туда, я с удивлением вижу, что Мэлис и Вик уже ждут нас. Рэнсом, должно быть, отправил им сообщение, когда выходил из дома. Ни один из них ничего не говорит, но три брата постоянно стоят у меня за спиной, пока я занимаюсь бюрократическими процедурами, связанными с тем, что необходимо сделать после чьей-то смерти.
Я стараюсь как можно лучше отвечать на вопросы об имени Мисти и дне рождения. Рассказываю историю о том, как мне позвонила соседка и я примчалась к ней, и о том, что я не видела Мисти пару дней.
Я не упоминаю о нашей ссоре или о том, как сказала ей, что между нами все кончено, но это все равно давит мне на сердце.
Чувствую себя роботом, выполняющим свои обязанности, отвечая на вопросы, заполняя формы, делая то, что мне говорят.
Все это занимает несколько часов.
Или, по крайней мере, мне так кажется. Каждый раз, когда я думаю, что конец близок, находится еще одно дело. У меня даже не получается раздражаться по этому поводу, ведь все, что я чувствую, – это горе, вина и сожаление. Эти чувства внутри меня, сводят с ума, разрывают сердце на части.
Мы с Мисти никогда не были близки, но мне до сих пор кажется ужасным, что мы расстались на такой ноте.
Когда меня наконец отпускают, пообещав, что мне позвонят, если им понадобится что-то еще, я стою на тротуаре перед зданием вместе с ребятами. Они все это время были со мной, и я им чертовски благодарна за это.
– Пойдем, солнышко, – произносит Мэлис, кладя руку мне на поясницу. – Мы тебя отвезем.
Я просто молча киваю, и они усаживают меня в машину, в которой приехали Мэлис и Виктор.