— Адрес той квартиры, — резко разворачиваюсь к свекрови.

Я хочу знать, где и с кем мой муж развлекается, когда я терплю его противную и старую маму.

— Ты должна успокоиться, Мира, — она приподнимает подбородок. — Я повторюсь. Истерички всегда проигрывают. Будь умнее, если не хочешь оказаться разведенкой без будущего.

— Тогда я сама все узнаю, — кидаюсь прочь, крепко стискивая в руке телефон.

— Какая же ты все-таки дура, Мира! В сорок пять ума так и не нажила!

2

— У меня на тебя не встает, — мой муж Павел разводит руки в стороны, и в этом небрежном жесте он высказывает мне все свое презрение, которое скопилось за годы нашего брака. — Вот тебе моя честность.

Я сама напросилась.

Я ведь сама ворвалась к нему на переговоры с поставщиками и потребовала немедленно поговорить со мной.

Вероятно, я сорвала сделку, но сегодня утром я узнала, что у моего мужа есть другая женщина.

Роскошная. Горячая. Живая.

Брюнетка с пышными формами и мощной, упругой задницей, которую мой муж любит смачно шлепать, мять, кусать.

Это оправдывает мой неконтролируемый, животный раж обиженной женщины.

— И да, у меня есть любовница, — мой встает из-за стола, медленно, как хищник, — но это не твоя забота, Мира. Ты, как хорошая жена, должна порадоваться за меня. — Он смеется. Громко, грубо, в лицо. — Мои яйца, — сжимает пах так, будто демонстрирует трофей, — в надежных ручках.

Когда его накрывает ярость, настоящая, черная, он много шутит. Смеется. Говорит сквозь зубы. Я пугаюсь его хищного оскала, понимаю — я переступила черту.

Я не должна была мешать переговорам.