– Не поймет, пока не объяснишь, – дала я открытый ответ и снова сосредоточилась на своей пицце. Каран тоже предпочел хранить молчание и сосредоточиться на пицце.

– Ты не любишь оливки? – спросил он через некоторое время, отвлекая меня от размышления.

– Не особо.

– Тогда отдай их мне.

Я нахмурилась и посмотрела на него. Каран выглядел очень серьезным. Его черные глаза смотрели на оливки на моей пицце. Он выглядел совсем как маленький ребенок, но был слишком взрослым, чтобы хотеть намеренно выглядеть так.

– Конечно, ты можешь забрать их, если хочешь, – сказала я, пожимая плечами. – Но за это ты отдашь мне свои грибы.

– Торговля у тебя в крови, – проворчал мужчина. – Забирай, они твои.

Каран вилкой переложил грибы на мою пиццу и сказал:

– Теперь передай мне оливки.

– Возьми сам вилкой.

Мужчина нахмурился, отложил вилку и схватил мою руку. Я удивилась, а Каран поднес мою руку к пицце и тихо сказал:

– Возьми оливку.

Собиралась возразить, но он посмотрел на меня так пристально, что я поняла, у меня не было шансов. Взяла одну черную оливку, Каран притянул мою руку к себе и губами забрал ее из моих пальцев. В тот момент, когда его полные губы слегка коснулись моих пальцев, приятное тепло растеклось по спине.

Когда Каран отпустил мою ладонь, в его глазах появилось удовлетворение. Я быстро спрятала руку и подождала, пока глупые эмоции рассеются.

Перекусив, я настояла на том, чтобы мы вернулись в университет, в котором на данный момент находился только охранник Эрол. Каран уже хотел идти здороваться, но я удержала его за руку, и мы незаметно для охранника проникли в здание.

– Что ты делаешь, девочка? – спросил мужчина отрывистым голосом, выпутав руку из моей хватки. – Я собирался просто поздороваться с ним.

– Ага, давай, – сказала я, закатив глаза. – Пусть он увидит нас вместе, и в течение двух дней об этом узнает весь университет. Ты просто не знаешь характер брата Эрола. Узнает даже декан! Который, кстати говоря, только сегодня видел меня в объятиях Эниса, поэтому, услышав, что вечером я вернулась в университет вместе с тобой, он меня вообще возненавидит. И так уже видит во мне исключительно нарушительницу.

– Прекращай напоминать мне об этом, – сказал Каран сквозь стиснутые зубы.

Я повернулась к нему:

– А?