Чего не скажешь о матери.

Уже перед самым заседанием, вглядываясь в мутное зеркало в туалете, Адрия обнаружила, что ей так отчетливо, так особенно жаль, что Дебры здесь нет. Ей вдруг показалось, что родная мать среди всех этих лиц поддержала бы ее. Вселила бы в нее смелость, ту уверенность в собственных словах, чего не хватает Адрии, легкость, которая может оказаться спасительной. Пусть слова Дебры не всегда были правдивы, пусть половина из этих слов оказывались пустыми фантиками, потому что Дебра не могла по-другому, но чего она никогда не делала – не врала из злого умысла. И это то, что отзывается в Адрии смутным уважением. Желанием посмотреть матери в глаза и не отводить взгляда.

Адрии страшно, что этого взгляда ее могут лишить.

Что она не встретится с матерью еще долгие годы, и дурацкое, нацарапанное на столе сердечко в комнате свиданий останется только далеким воспоминанием. Она пообещала себе, что если только сможет, то обязательно придет к матери вновь. Придет и ответит на все ее вопросы, пусть и большая часть из них покажется Адрии совершенно дурацкой.

И ради себя, ради людей, что пришли в зал суда поддержать ее, и тех, кто не пришел и не должен здесь быть, ради этого желания взглянуть на мать вновь, Адрия Роудс собирается с духом. Собирается, чтобы наконец заговорить и рассказать свою правду всем.

Стоит ли говорить, что их с Мартином правды оказалось недостаточно.

Еще детектив Тернер предупредил, что без вещественных доказательств, которые способны обличить Чарли, одни показания выступят против других показаний. Одно слово против другого. Порочный круг, в котором важно, чьи слова прозвучат громче.

Адрия знала, что это несправедливо по отношению к ней и всему, что она рассказала в холодной комнате допросов. Несправедливо к тому, что Мартин попросил ее рассказать, когда сжимал ее дрожащие ладони в путаных коридорах участка. Что это несправедливо по отношению к Аманде, которая сделала невозможное и добилась займа с работы, чтобы оплатить адвоката и правильно вписать в дело слова Адрии. Чтобы они были не только честными, но и имели настоящую силу. Все это несправедливо, когда от тебя требуют доказательств.

Говорят про отсутствие отпечатков.

Про безрезультатный обыск.

Про много всего того, что так расстраивает Адрию.

В комнате для допросов, сидя напротив детектива Тернера, все, о чем думала Адрия, – о справедливости.

И когда судья начинает вызывать свидетелей, все, о чем гадает Адрия, – как справедлив суд будет к ней? Не как благосклонна будет к ней призрачная судьба или фортуна, а как честно к ней отнесется закон?