Что «это»? У меня вот-вот остановится сердце, если я сейчас же не пойму, о чём они гов…

– Ты знаешь, что идею поженить вас подал мне он? – перебивает Вистан мои мысли.

Я ошалело поворачиваю голову в сторону Гая. Раскрываю рот в немом недоумении.

Он несёт какую-то околесицу, потому что идею поженить нас подал Нейт. Я сама сидела и слушала всё это.

– Красавица, – почти по-доброму произносит Харкнесс-старший, заставив меня сжать зубы, – ну неужели ты в самом деле думала, что я так просто позволил бы сыну взять в жёны дочь врага? Без моей осведомлённости.

Я вспоминаю, что не интересовалась, откуда Зайд достал бумаги со свидетельством о браке и золотую карту с моим именем.

Отступаю на шаг назад. Гай по-прежнему на меня не смотрит, но я вижу, что он напряжён.

– Думала, вы так легко провернёте весь этот ваш план? За моей спиной? За спиной великого Вистана Харкнесса? – Далее мужчина с наигранным разочарованием добавляет: – Мне казалось, ты умная девочка.

Мой голос вырывается из горла осипшим звуком, словно я простудилась:

– Гай…

Я хватаю его за край рукава рубашки и слегка дёргаю, чтобы он наконец обратил на меня внимание. Мне хочется услышать, что всё это значит, лично от него.

Но почему он просто молчит?

– Он сам предложил мне поженить вас, – продолжает улыбаться Вистан, сунув руки в карманы брюк. – Присвоить тебя нам. Как ты там говорил, сынок? Что это великолепная идея – жениться на дочери врага, тем самым бесконечно мучая его?

Я отшатываюсь.

У меня от шока разжимается ладонь, которой я ранее стиснула рукав чёрной рубашки Гая. Дыхание сбивается, будто от быстрого бега.

– Что? – голос у меня становится ещё тише и жалостливее. – В каком смысле? Гай!

Он не смотрит на меня, по-прежнему игнорируя то, что я нахожусь сейчас перед ним – растерянная, напуганная, снова жалкая. Я ощущаю себя маленьким ничтожным созданием, которое манят в ловушку, которая вот-вот захлопнется и расплющит его.

– Гай, пожалуйста… Скажи, что он врёт.

Тогда он всё же позволяет себе взглянуть мне в глаза. Я не распознаю его эмоций. Всего за один миг он стал той версией Гая, какого я встретила в университете: хранящий миллион страшных тайн и никогда не открывавшийся мне в полной мере. Затем он говорит таким же уверенным, как обычно, холодным голосом:

– Не хочу тебе лгать.