Светлый фон

– Блядь, не отказался бы сейчас от отсоса.

Гай с силой толкает его плечом в плечо, быстро выйдя из того транса, в котором, как мне казалось, был.

– Хэй, какого хуя? – спрашивает Зайд.

– Я предупреждал, чтобы ты перестал разговаривать в своём стиле рядом с Каталиной. В следующий раз позвоночник сломаю.

Я закатываю глаза, ощущая себя маленькой девочкой, папа которой устроил разборки с её глуповатыми дружками. Не вынося подобного отношения, скрещиваю руки на груди, закидываю ногу на ногу и в презрении произношу:

– Я не против того, чтобы он разговаривал в своём стиле рядом со мной. У тебя какие-то проблемы с этим?

Гай поворачивается в мою сторону. Удивительно, но на его губах вдруг появляется мягкая улыбка, словно ему очень нравится, когда я так своенравно себя веду.

– Как скажешь, моя роза, – кивает он, будто соглашаясь, однако следом добавляет: – Но Зайд так разговаривать рядом с тобой не будет впредь.

– Почему? – злюсь я.

– Потому что я так захотел.

Нейт с Моникой не издают ни звука. Девушка сидит на нём, закинув голову на плечо своего парня, и их будто остальной мир уже не волнует вовсе. Они заняты исключительно друг другом.

Зайд хватает стаканчик со стола, подливает себе виски из бутылки и выпивает всё.

– Ну бро, надеюсь, ты хоть не против выпивки? – язвительно замечает он.

– Пей сколько влезет, – безразлично отвечает Гай.

Смахиваю волосы в сторону, прочищаю горло, откидываюсь на диван почти вальяжно.

– Зайд, – говорю я, – матерись в моём присутствии. Я тебе разрешаю.

– Ох, ебать, – усмехается он в ответ, затем тут же переводит взгляд на Гая.

Гай не сводит глаз с меня. На скулах у него вовсю заиграли желваки.

– Всё? – спрашиваю я, с большим трудом выдерживая его взгляд. – Ты мне не указываешь и ему не указываешь. И никому не указываешь. Ясно?

– Господь Всемогущий, что за хрень у вас опять произошла? – ноет Нейт, его язык по-прежнему заплетается, словно он учится говорить впервые. Голова давно уже сползла со спинки дивана, и он почти лежит на плече Зайда, в то время как на коленях всё ещё сидит Моника.