Мне нужно справиться с растущей сердечной болью в горле, чтобы подобрать слова.
– Это всего лишь истории, Оливер. Фантазии. Вымысел.
– Я просто… – Его глаза широко распахнуты, он сломлен. – Я пытаюсь понять тебя, Сид. Я пытаюсь понять, почему ты отдаляешься от меня, почему я не могу достучаться до тебя. Почему ты убегаешь.
– Потому что я в ужасе оттого, что могу лишить тебя прогресса и отправлю обратно в ту дыру! – выпаливаю я. Печаль сочится из моих глаз, в горле першит. – Чувства приходят вместе с ожиданиями, Оливер. Я в этом не сильна.
– Ты исцеляешь меня. Каждый день ты собираешь воедино еще одну частичку меня, – настаивает он, пересекая комнату и осторожно приближаясь. – Почему ты связываешь привязанность со страданием и потерей?
Я открыто плачу в ладонь, качая головой.
– Боже, кто причинил тебе боль, Сидни?
– Ты! – Я кричу, незапланированно и несдержанно, истерика захлестывает меня с головой. – Что-то внутри меня, черт возьми, умерло в тот день, когда я потеряла тебя!
Оливер застывает на месте, его глаза вспыхивают, конечности полностью неподвижны. Он смотрит на меня, разинув рот, с самым уязвленным и растерянным выражением на лице.
– Я начала возводить стены вокруг себя всего в семь лет, – продолжаю я, мой голос срывается от выплескивающегося наружу горя, цунами из запертых призраков. Я устраиваю ему засаду на своем кладбище. – День за днем эти стены возводились из камня, кирпича, стали и тебя. Я никого не впускала, потому что не могла вынести того, что почувствовала после твоего исчезновения. Только не снова… никогда. Ты понятия не имеешь, что значил для меня.
– Сид, я… – Он замолкает, не находя слов.
Я продолжаю:
– Я всю свою жизнь держала людей на расстоянии вытянутой руки, потому что именно так я справляюсь с проблемами и защищаю себя. И да, у меня были мужчины, это не секрет… Но это никогда ничего не значило. – Я нахожу его глаза, и они так же полны слез, как и мои. – С тобой это значило бы все, и это пугает меня до чертиков.
Оливер впитывает мои слова, изучает меня, изо всех сил пытаясь понять. Он смотрит вниз, на пол, усыпанный стеклом и обломками упавших рамок. Затем он очень нежно шепчет:
– Одна мудрая женщина однажды сказала мне, что красоту можно найти повсюду. Даже в том, что нас пугает.
Подбородок дрожит, я делаю резкий вдох и проглатываю эти слова, пробуя на вкус его правду.
– Оливер, мне жаль. Мне так жаль, что я запутала тебя и причинила боль, хотя я пыталась лишь защитить твое прекрасное сердце, – говорю я, делая шаг к нему.