Брант отстраняется, тяжело дыша. Его глаза темнеют, в них бушует вожделение и смятение. Не отпуская меня, он произносит:

– Зачем ты это сделала… – Это даже не вопрос. Это скорее хриплый стон поражения, как будто он только что потерял что-то, за что так отчаянно боролся.

Мои губы припухли. Покалывают.

Я смотрю на него.

Я не знаю, что сказать.

Но я бы не смогла ничего сказать, даже если бы захотела, потому что он обрушивает на меня еще один обжигающий поцелуй. Из меня вырывается стон. Ужасный, злой звук, который я хотела бы вернуть назад. Это безумие. Зловещее безумие, которое пьянит меня, вызывает головокружение, пугает до ужаса.

Он прикусывает мою губу и проникает языком мне в рот, ладонями сжимая мое лицо. Он ласкает и губит меня одновременно. Впивается пальцами мне в щеки, пока мы отчаянно целуем друг друга. Я все еще тяну его за волосы, ногтями впиваясь в кожу.

Вздохи, стоны, всхлипы. Я чувствую его эрекцию. Все мое тело дрожит и горит, когда я посасываю его язык и чувствую его дрожь.

Я мокрая.

Мои трусики промокли насквозь – точно могу сказать.

Боже мой, что мы делаем? Что, черт возьми, мы делаем?

Чувство нарастающей тревоги начинает заглушать голод, пульсирующий внизу моего живота.

Предупреждающие знаки проносятся в моей голове, завладевая моим вниманием.

Это Брант.

Это. Брант.

Меня охватывает паника, и я нахожу в себе силы отпрянуть. В воздухе повисает мой испуганный вскрик, когда мы размыкаем губы и я отталкиваю его от себя.

Грудь Бранта тяжело вздымается, взгляд остекленевший и дикий. Волосы растрепаны. Щеки пылают, губы припухли.

Боже мой.