От этой мысли у меня по спине пробегает неприятная дрожь.

Когда я смотрю на своего напарника, его острые, угловатые черты лица словно смягчаются от вспышки беспокойства в моих глазах. Я прочищаю горло, стараясь не выглядеть взволнованным.

– Все будет в порядке, напарник. Пич никуда не денется, это я могу тебе обещать. Семья для нее – это все. Мама и папа, я, Брант… – Кожу покалывает от едва уловимого предчувствия. Раздражение, от которого крошечные иголочки пронзают все тело.

Я почесываю руки.

– Как скажешь, Бейли.

Музыка становится громче, когда мы заходим за угол и поднимаемся по лестнице, которая ведет на верхний этаж. Я понимаю, что Кип говорит логичные вещи, но я упрямый ублюдок, и моя незыблемая любовь к Джун всегда брала верх над разумом. С тех самых пор, когда я был несносным ребенком, я хотел сестру. Маленькую принцессу, которую я бы защищал. Я думал, что будет легко уберечь ее от драконов и черной магии, укрыв в каменном замке, но иногда враг – не всегда что-то черно-белое. Иногда монстр проскальзывает незамеченным, маскируясь под то, чего мы не ожидаем.

Иногда чудовище уже внутри.

Я испытываю чувство вины и полноту ответственности с тех самых пор, когда обнаружил малышку Джун, лежащую в куче опавших листьев под нашим излюбленным домиком на дереве. Тогда я стал одержим своей миссией. Я обещал всегда защищать ее, а вместо этого подвел, как только какая-то глупая девчонка похлопала передо мной красивыми глазками. Джун чуть не умерла в тот день, и я знаю, что никогда бы себе этого не простил.

Поэтому все, что я могу сделать сейчас, – это искупить свою вину.

Каждое доброе дело, каждая спасенная жизнь разрушает этот монолит стыда.

А Брант? Ну, он всегда был моим верным помощником. Моим сообщником, но в большей степени – правосудием. Братом до мозга костей, несмотря на то что он никогда не мог принять этого.

Меня это раздражало.

Меня это раздражало чертовски сильно, пока мы росли, и я никогда не понимал, почему он бежал от того, чего жаждало большинство людей.

Семья.

Я до сих пор этого не понимаю, но он пережил трагедию, и я не думаю, что кто-то в силах найти смысл в трагедии.

Вот только… в последнее время меня кое-что беспокоит. Что-то, что не дает мне спать по ночам, заставляя мои мысли бешено вращаться по кругу, пока я не разбиваюсь в этих гонках разума и не вытаскиваю себя из уродливых обломков, убеждая, что вижу чертовщину, которой нет.

Что-то намного хуже любого монстра, демона или жуткого зверя, которого я только мог бы вообразить.

– Танцы здесь. – Голос Кипа пробивается сквозь пелену моих мрачных мыслей, когда я направляюсь не в том направлении. Он резко хлопает меня по плечу, но это не так сильно настораживает меня, как мое собственное внутреннее состояние. – Ты в порядке?